Охота на мух. Вновь распятый

— Чешется, конечно чешется, ваша правда! — умилялся Атабек.

— А чешется, в баню сходи, девочка пусть спинку потрет, — и Гаджу-сан тихо засмеялся, очень довольный своим остроумием.

— Обязательно последую вашему замечательному совету, мой вождь! — радостно засмеялся Атабек.

Гаджу-сан имел над ним почти сверхъестественную власть, и Атабек боялся его до одури и судорог.

— Может, забрать его у тебя? — прощупывал Атабека Сосун.

— Как велите, ваша милость!

— Ну, ладно, пусть пока лет десять у тебя послужит, опыта наберется, — милостиво разрешил Гаджу-сан, хотя Атабек даже в мыслях не держал перечить ему.

— Спасибо, учитель! — с душевным трепетом пропел Атабек.

Сосун положил трубку, а Атабек еще некоторое время вслушивался в короткие гудки, боясь ошибиться. Наконец, убедившись, что разговор окончен, бережно положил трубку на рычаг, как хрупкую драгоценность, и обессиленно рухнул в кресло, вытирая с лица пот.

— Какой я умный, какой предусмотрительный, — думал он о себе, — как я хорошо разбираюсь в людях: вовремя выдвинул Мир-Джавада, вовремя женил его на дочери… Теперь можно и дальше двигать, а старого бандита, начальника инквизиции Юсуфа убрать… Но этот вопрос только на согласование с Гаджу-саном.

Атабек прошелся по кабинету в лезгинке, аккомпанируя себе голосом: «ах, какой я молодец, как соленый огурец»…

Его дочь, войдя в кабинет, она одна могла войти без доклада, застыла удивленно у двери, настолько неожиданная картина предстала перед ней. Никогда за всю свою жизнь она не видела отца в таком состоянии возбуждения.

— Тебя, случайно, не назначили преемником Гаджу-сана? — спросила она насмешливо, сияя красотой, беременность, как ни странно, совершенно ее не портила.

— Лейла! Думай, что говоришь, — испугался Атабек, устало рухнув в кресло. — Не произноси имя господа всуе.

— О, прости, мой повелитель! Я и забыла: «алла иль алла, и Гаджу-сан пророк его»!

— Между прочим, ты тоже нашего роду-племени, в одной лодке с нами сидишь. Гнезда не пачкай! Что хочешь попроси, все дам. Твой муж — мне — сын!

— А я, стало быть, твоя невестка, а ты мне — свекор?

— Не остри, ты же знаешь, кто ты мне. Говори лучше, что хочешь?

Лейла подошла к отцу вплотную и, глядя неотрывно в глаза, словно гипнотизируя его, тихо, но твердо сказала:

— Хочу, чтобы ты вернул Мирзу из района.

— Ты с ума сошла! Хватит, что я скрыл все твои шашни от мужа, так ты теперь хочешь, чтобы я твоего любовника…

— Он — мой муж, — перебила отца Лейла, — я жду от него ребенка и хочу, чтобы Мирза был близко от меня, если нельзя нам быть с ним вместе.

Атабек вскочил с кресла и забегал по кабинету.

— Сумасшедшая, э! Ты представляешь, что будет, если, о, аллах, не допусти, твой муж узнает?

— А ему все равно. У него есть Гюли.

— «Гюли»! Любовница есть у каждого уважающего себя мужчины, но это не значит, что жена должна позволять себе то же.

— У них, между прочим, сын!

— Ну, и что? У меня, слава богу, ты тоже не одна.

— Свой ребенок на стороне, а чужой — свой законный?

— Не дерзи отцу! — побелел от ярости Атабек, он знал, что Лейла — дочь Арчила, но не знал, что и она знает об этом.

— Я тебя умоляю, — захныкала Лейла, — я не могу без него жить, мне надо хотя бы видеться с ним… Или я во всем признаюсь Мир-Джаваду! — закончила она неожиданно с угрозой.

— Хорошо, хорошо! Только никто не должен об этом знать, даже твоя самая близкая подруга, кстати, она завербована Мир-Джавадом, и каждое твое слово ему известно.

— Не может быть! — побелела Лейла. — А впрочем, может! Спасибо, что предупредил… Да, ты, наверное, еще не знаешь: Нигяр убили в притоне.

— Что? — удивился Атабек. — Сегодня мне был один звонок, сказали, от нее, а я не стал разговаривать. Жалко, хорошая певица была. Честное слово, искренне жаль. Мир-Джавад приедет, поручу ему во всем разобраться.

— Ты лучше волку овечку поручи.

— Не надо, не надо, э! Я тебя прошу! Нельзя так отзываться о своем муже, у вас скоро ребенок будет.

— Это не его ребенок.

— Я тебя умоляю, такой покорный муж тебе достался…

— Мне нужен не покорный, а любимый, — перебила Лейла отца, — впрочем, тебе этого не понять со своим гаремом… Ухожу, ухожу, больше не буду тебя злить, но завтра Мирза должен быть в городе, а я буду молчать, как индийская гробница.

И Лейла, поцеловав Атабека, выбежала, ликуя, из кабинета. Она не знала, что ее отец — Арчил.

— Что это ее понесло в притон? — думал о Нигяр Атабек. — Час от часу не легче: племянник — государственный преступник, его жена — наркоманка… Не на это ли намекал Сосун?..

И Атабек погрузился в раздумья, перебирая всех своих детей и родственников: кто на что способен и от кого какой ожидать выходки.

Нигяр похоронили, и на следующий день прилетел Мир-Джавад. Атабек в первый же день, после теплой торжественной встречи, пожурил зятя, рассказав ему о звонке майора, и велел ему разобраться заодно и с убийством Нигяр в притоне.