Охота на наследника

– Ты сегодня какой-то другой – промурлыкала Джулия, без стеснения давая мужу касаться своих самых укромных мест.

Он целовал ее бедра, одновременно снимая свою одежду.

– Еще какой другой, – скользнув языком по животу верх дойдя до ее рта, жарко захватив ее уста губами, выдохнул он. – Другой, но гораздо лучший, теперь я действительно весь твой, потому что мои призраки готовятся покинуть меня. Хочу тебя! Хочу любить в тебе все, без всяких ограничений и сегодня так и будет.

– Бренсон Уэлсер, мне нравиться перемена в вас, вы заметно повеселели, – и жена ловко взобралась сверху.

Широкая улыбка расползлась по его лицу, глядя на эту обнаженную амазонку на себе.

– Осторожно миледи, вы будете во мне давно забытые пороки…

– Так превратите пороки в пользу и преподайте скорей своей неопытной жене парочку уроков, чтоб она была не хуже других…

Глаза Бренсона сверкнули и резко подмяв жену под себя, он страстно шепнул ей:

– Ты всегда была лучше всех, и всегда будешь…– и горячо впился в губы.

Заставить лорд–канцлера нажать на нужные рычаги оказалось делом пяти минут. Капитан уже подготовил почву, в рядах уже пошли толки о том, что четыре офицера погибли отнюдь не в объятьях жриц любви, а доблестно защищая интересы страны, которая почему-то не сочла нужным разобраться в ситуации… Надо ли говорить, что это поднимало недовольство в рядах солдат, никто не хотел оказаться в подобной ситуации.

Оказываться, слухи вещь хорошая, если использовать их себе во благо.

Каненсдейл приехал через месяц, и они оба воспользовались приглашением на ночную игру, чтоб в тихой и приватной обстановке "призвать к патриотизму" этого пропитанного насквозь бюрократа.

– Полагаю вы, сэр, слышали толки, – с намеком осведомился Редингтон, сидя в изысканном кресле под тусклым абажуром, возле темной портьеры карточного зала. Каненсдейл пока молчал. А кроме них троих уже никого не осталось.

Тон графа не понравился лорд–канцлеру и он очень неуважительно фыркнул в ответ. Хоть Бренсон и был выше того по положению в обществе, как человек власти, оппонент чувствовал свое превосходство.

– Слухи… некоторые только и горазды, что разводить толки. Это все ваш освобождённый офицер их распускает. Ничего, понизим назад до сержанта, а то и ниже, он перестанет плести всякий вздор…

Бренсон едва не взорвался, услышав столь наглые речи, но Каненсдейл вовремя вмешался.

– Лорд–канцлер, сколько вы на службе? – спросил он со скучающим видом, не высовывая лица из тени, хотя тот и так знал, кто к нему обращается.

– Шесть лет, – ответил тот важно.

– Правда? И как долго вы еще хотите оставаться на ней?

Тот аж привстал от этих слов, вытащил платок, утер лоб, опять пригубив любимый пузырек.

– Продолжать?

– Ваше сиятельство, но поймите дело давно забыто…

– Ничего, воскресим. Или вы предпочитаете, чтоб это желание было вам изъявлено двором вместе с выговором за плохую службу ее Величеству? Кроме того, напомню, что готовится серьезная военная операция, которая должна поставить точку в этой войне. Но скажите-ка на милость, пойдут ли солдаты гибнуть за государство, которое так "чтит" своих героев? Как бы там ни было, я позабочусь, что дело дошло до нужных ушей и только вам решать, как вы войдете в историю в свете этой ситуации: как тот, кто восстанавливает справедливость или наоборот! Думаю, его Высочеству не понравиться как обходятся с солдатами, защищающими нашу королеву и любимую страну… Как вы полагаете? Вы обойдетесь без такого стимула?

Тот сглотнул ком в горле, несколько секунд собирался с мыслями, и наконец тихо изрек:

– Полагаю, что да… с вашего позволения, – произнес он, встал и ушел.

– Каненсдейл, я и не знал, что вы такой дипломат! – удивился Бренсон.

– Полагаю вы не знали, что в свободное от "своих увлечений" время, я иногда принимаю участие в политической жизни страны. Надо же бдеть свои интересы, как-никак, нам аристократам есть что терять. Может и вам стоит занять свое законное место, как и велит традиция и ваш титул. Ваш батюшка был активен, я-то это знал.

– Мы с ним разного поля ягоды…

– Может и так, но полагаю теперь, когда все наладилось, у вас будет много свободного времени, нужно его как-то убивать. Политика, как женщина – те же интриги, – улыбнулся герцог.

– По-моему я слишком вспыльчивый…

– О, друг мой, там почти все вспыльчивые… просто теперь при вашей власти и желании творить добрые дела, вы бы смогли оказать позитивное влияния на целый ряд интересующих вас, как отца, вопросов. В конце концов, мы должны позаботиться о том, что после себя оставим своим детям.

– Ваше сиятельство, вы поистине дипломат, потому что кажется всерьез меня заинтересовали.

Эпилог