Охота на невесту

— Скажи, а ты имеешь хоть какое-нибудь представление о том, как тяжело женщине, работающей в мире мужчин?

— Но какое отношение это имеет к нам с тобой?

— Похоже, ты ожидаешь от меня того, что я, к сожалению, не могу тебе предложить. — Элизабет снова затянулась сигарой. Выпустив еще одно колечко дыма, она продолжала: — Мне пришлось научиться быть жесткой, скрывать свои эмоции. Не приведи Господь когда-нибудь заплакать! Стоит мужчине почувствовать в женщине слабость — он вмиг ее уничтожит! — Себ не удержался и выпалил:

— А тебе известно, что твой муж умер? — Элизабет на мгновение закрыла глаза.

— Калеб давно уже не мой муж. Его убили?

— Можно и так сказать. Это была медленная и мучительная смерть — он умирал пять лет. — Прекрасно зная, что потом будет сожалеть о своих словах, Себастьян добавил: — Это ты его убила.

В ее глазах что-то промелькнуло. Что это было — боль? Сожаление? Или ему просто показалось? Показалось, потому что хотелось все это увидеть в ее глазах.

— Как это произошло? — спросила она.

— Когда ты уехала, отец махнул рукой на все. Даже на меня. Все полетело к чертям — он довел до разорения ферму и отправил меня в город, чтобы я сам добывал себе пропитание. А его жизнь сводилась к тому, что он сидел в твоем кресле и постепенно спивался.

Элизабет опустила голову и в задумчивости проговорила:

— Я очень сожалею, но не вижу в этом своей вины. Если бы я осталась жить с Калебом, я бы умерла. Тебя бы это больше устроило?

Себ ударил кулаком по столу. Когда все присутствующие повернули головы в их сторону, он понизил голос до шепота и сказал:

— Отец никогда тебя даже пальцем не тронул.

— Как ты сам справедливо заметил, на свете есть разные виды медленной смерти. Я поступила так, чтобы выжить. Ты можешь обвинять меня за это, но я не могла по-другому. Это правда. — Элизабет окинула взглядом таверну и вдруг спросила: — Это заведение принадлежит тебе?

Себ молча кивнул.

— Здесь очень мило, — продолжала она, — Должно быть, тебе было лет десять-одиннадцать, когда твой отец умер. Кто взял тебя к себе?

С трудом удержавшись от улыбки, Себастьян ответил:

— Никто.

Если это хоть немного расстроило Элизабет, по ее виду этого нельзя было сказать. Она снова стала озираться.

— В таком случае ты многого достиг.

Себу хотелось сказать, крикнуть ей в лицо, что у него есть еще таверна в Денвере, а также доля акций в газете «Эмансипейшен трибюн», и заявить, что во всем этом нет ее заслуги. Но он предпочел промолчать и налил себе еще коньяку.

Элизабет же принялась расспрашивать — словно проводила дознание в суде. И Себ решил рассматривать это как свидетельство того, что он не совсем ей безразличен.

— А эта твоя жена…

Он не мог объяснить, почему они с Люси поженились, поэтому сказал:

— Извини, но я не хотел бы сейчас говорить о Люси. — Она кивнула, затем задала очередной вопрос:

— У вас есть дети?

— Нет.

Снова последовал кивок. А потом Элизабет вдруг потянулась к нему и пожала ему руку.

— Нам обоим было нелегко, — сказала она. — Я прекрасно понимаю, что за долгие годы у тебя, возможно, накопилось много упреков в мой адрес. И разумеется, обоснованных.

Себ не мог этого отрицать, но он не был готов говорить об этом.

— В основном накопились вопросы.

— Неудивительно. — Элизабет немного помолчала, потом вновь заговорила: — Нам обоим нужно многое обдумать и о многом поговорить. Ты не будешь против, если мы продолжим нашу беседу завтра? Я смертельно устала… и немного не в форме.

У Себастьяна появилось ощущение, что его снова отвергли. Однако он тоже не был готов продолжать сейчас этот разговор.

— Я согласен.

— Спасибо. Сколько я тебе должна?

— Если ты имеешь в виду деньги, то нисколько.

— Еще раз спасибо. — После этого Элизабет поднялась с мягкой грацией кошки. Даже в пиджаке и брюках она умудрялась выглядеть женственной.

— Ты вырос и превратился в красивого мужчину, Себастьян, — сказала она с улыбкой, которую он смутно начинал припоминать. — Ты похож на моего отца — Господи, упокой его душу!

Своего деда Себ плохо помнил. Не зная, как реагировать на последние слова матери, он молча пожал плечами.

— Что ж, мне пора в гостиницу. — Она обошла вокруг столика и приблизилась к Себастьяну. Коснувшись его руки, проговорила: — Так, значит, до завтра?

— Надеюсь, что да.

— Поверишь ты или нет, но я тоже надеюсь. И с нетерпением жду завтрашнего дня. Спокойной ночи, Себастьян.

Час спустя Себ тоже отправился в гостиницу. Как только он вошел в свой номер и зажег лампу у двери, ему сразу же бросилась в глаза потертая дорожная сумка, стоявшая на полу у кровати. Потом он заметил вороха женской одежды на комодах.

— Что за черт? — пробормотал он себе под нос.

Тут послышался тихий стон, а затем он увидел, что в его постели ворочается Люси.

Себ тронул ее за плечо и спросил:

— Что все это значит?

Люси села на постели и протерла глаза. На ней была муслиновая сорочка, застегнутая до подбородка на все пуговички. Волосы же были распущены.