Охота на нежить

— Сами за мою спину встаньте, — сказал Соловей.

Он прищурился, поднёс два пальца ко рту и протяжно свистнул.

Брёвна плотины с треском подломились. Она просела. Через надлом с журчаньем и бульканьем потекла вода.

Соловей перевёл дух и свистнул ещё раз, сильнее.

Остатки плотины вывернуло напором воды. Здание мельницы покосилось. Лопастное колесо скривилось и завалилось набок, вал его лопнул.

Пруд быстро мельчал. Вода отступала, обнажая мусорное заиленное дно. В жидкой коричневой грязи тут и там сверкали на солнце золотые искры.

Толпа на берегу охнула.

Я толкнул Соловья локтем в бок.

— А Архип-то не дурак! Сообразил, сколько золота сюда течением намыло за годы.

Боярин Иван Горыня горящими глазами смотрел на дно пруда.

— Ну, вот и первая работа, — сказал я ему. — Только мельника из пруда вытащите и похороните.

Я показал на комок водорослей и грязи, рядом с которым тонул в иле обвязанный верёвкой ящик.

— А ящик — в телегу.

* * *

В Старгород мы въехали на следующий день после обеда. Стражники на воротах с удивлением глядели на наш обоз — десяток конных дружинников сопровождали две телеги. На одной телеге громоздились укрытые мешковиной ящики, и понуро ютился закованный в кандалы Архип.

На другой, поверх домашнего барахла сидела Марья с дочками. Ильюха гордо ехал верхом на запасном коне Прошки.

— Ну что, Марья, поживёшь у нас, пока дом тебе подберём? — спросил я, когда городские ворота захлопнулись за телегой.

— У моей матери поживут, — вмешался Прошка. — Мы договорились уже.

— Дело ваше, — кивнул я. — Если что — не стесняйтесь.

Как ни хотелось поскорее добраться до бани и кровати, сначала пришлось ехать в княжеский терем. Золото надо было сдать в сокровищницу, от греха подальше.

Сытин с князем встретили нас у ворот. Князь Всеволод аж приплясывал от нетерпения.

— Немой, красава! — хлопнул он меня по плечу. — Такое богатство раздобыл! Заносите живее, пока никто не видел! — прикрикнул он на слуг.

Слуги подхватили ящики с золотом и потащили в сокровищницу.

— Теперь у нас свой рудник будет! — радовался князь. — Раньше-то золото с востока везли. А теперь сами торговать станем! Дружину вооружим! Слушай, Немой! Тебе же деньги нужны? На строительство, и вообще… Давай я твою долю золота выкуплю? Хорошую цену дам!

— Погоди, княже! — перебил его Сытин. — Парень чуть на ногах стоит. Завтра о золоте поговорите. Нам с Хворобой разобраться надо.

— А чего с ним разбираться? — возразил князь. — Помер, и хер с ним! Закопать поскорее, пока весь княжеский двор не провонял.

— Не всё так просто, княже. Если Хвороба, и вправду, кощей — хоронить его без толку. Тут по-другому действовать надо. Сейчас мы с Немым сходим, поглядим на него. Потом я этого Архипа допрошу.

— А пир когда? — обиженно спросил князь. — У меня уже стол накрыт!

— А ты, княже, угощение ко мне домой пришли, — сказал Сытин. — И сам приходи к вечеру. Мишку с собой прихвати — там и отметим. На кой хрен нам на боярские рожи глядеть?

— Я меры безопасности усилил, — похвастался Сытин, подходя к зданию темницы. — Теперь просто так внутрь темницы хер пройдёшь!

— А что, раньше до хрена желающих было? — подъипнул я Сытина.

— Бля, Немой! Вечно ты всё испортишь!

Сытин трижды постучал в железную дверь, подождал и стукнул ещё два раза.

— Кто там? — строго спросили из-за двери.

— Сытин с князем Добрыней! — отозвался Сытин.

— Пароль! — не унимался голос за дверью.

— Нечисть! — с серьёзным хлебальником отозвался Сытин.

Я хрюкнул в рукав от смеха.

— Это вчерашний пароль! — возразил голос. — Сегодняшний нужен.

— С хера ли? — изумился Сытин.

— Никита Ильич тоже решил меры безопасности усилить, — объяснил голос.

— Позови его! — заорал Сытин.

— Без пароля не могу, — упёрся голос. — Никита Ильич сказал, что Сытин пароль знает.

— Бля, точно! Говорил он мне что-то! Я ещё на бумажку этот грёбаный пароль записал!

Сытин принялся шарить по карманам.

Я не выдержал и заржал в голос.

— Вот так — захочешь в темницу попасть, и хер впустят!

— Ипать! — выругался Сытин.

Дверь заскрипела и открылась.

— Пароль верный! Проходите!

Сытин схватил меня за рукав и быстро втащил в темницу. Сам я идти не мог — загибался от хохота.

Узким полутёмным коридором мы прошли в кабинет начальника темницы. На двери по-прежнему висела знакомая деревянная табличка.

Никита Ильич пил чай с пирогами.

— А, Немой! — заулыбался он, увидев меня. — Соскучился? Может, половишь мне мышей по старой памяти, а?

— Одного поймал уже, — буркнул я. — Теперь от его семейств не отвязаться никак.

— Ты заговорил, что ли? — удивился Никита Ильич.

— Никита Ильич, что за фокусы? — спросил Сытин. — Какого хера меня твои стражники не пускают?

— Ты же сам эти пароли придумал! — возразил начальник темницы.

Никита Ильич поставил чашку на стол. Сытин тут же ухватил с тарелки пирог, откусил.

— С рыбой? Годится! Умеет твоя Василиса пироги печь, ничего не скажешь.

— Угощайся, Василий Михалыч, — вздохнул начальник темницы. — И ты, Немой, трескай!

Я, не дожидаясь второго приглашения, тоже ухватил пирожок и принялся жевать.

— Как там Хвороба? — спросил Сытин. — Лежит?

— Куда он денется? Только зря камеру занимает.