Охота на НЛО

— Ты не понял, да? — окрысился Сергей. — Ты думаешь, вот русская свинья, жестокосердная и тупая, вокруг трупы громоздятся, а он анекдоты травит, да?! Тонкую твою натуру коробит от такого соседства, ага? А если бы я сейчас сидел и над всем этим тщательно думал, у меня бы башка по стенкам разлетелась, как у того Ломоносова!

— А что было с Ломоносовым? — недоуменно спросил Хейти. Сергей остановился с полуоткрытым ртом, сказал: «Э-э-э», помолчал и развел руками:

— Да ничего. Это я так, неудачный пример. А за старика я, жив буду, сто пятьдесят выпью и тебя заставлю. Так что ты не думай, чего не надо.

Сергей поднялся и стал мерить площадку, на которой они сидели, длинными шагами. Потом стал читать надписи, в обилии имевшиеся на стенах. Хихикнул:

— Видал? У вас небось такого не пишут. — У нас вообще не пишут,

— Не может того быть. Если стенки есть, значит, пишут. Другое дело, потом, может, специальные люди стирают, чтобы народ не видел. Но что пишут — это точно, — убежденно сказал Сергей. — Ладно, что делать будем? Я так думаю: не рвануть ли нам твою тарелку?

Хейти поднял на него свой обиженно-кроткий взгляд, и Сергей решил, что эстонец заметно исхудал. Жив будет, порадуется еще, вон вес сбросил, а ведь пухловат поначалу был, что твой Карлсон.

— Ты серьезно?

— Серьезнее некуда. А что предлагаешь? Отдать ее этим… Вневедомственным? Все равно проку с нее никакого, один вред, рано или поздно наши сами им продадут, торжественно и с салютами, в знак доброй воли. Я так думаю, это самый выгодный вариант.

— Смотря для кого, — сказал Хейти, и Сергей понял, что НИИ люпина взорвать будет не так уж просто.

ГЛАВА 32

Траурный мячик нелепого мира.

Егор Летов

— Я много думал над всем этим, — продолжил Хейти. — Взорвать, наверное, можно. Только кому от этого хорошо станет?

— Кому?.. Нам, конечно, от этого лучше не станет, но и хуже точно не будет, — ответил Слесарев. — А может, даже и попроще будет. Под шумок слиняем куда-нибудь.

— Куда? — Хейти с интересом поглядел на капитана.

— Ну… Какая разница, куда. Я, положим, найду куда. Мотану к родственникам каким-нибудь или в деревню. У нас знаешь сколько деревень заброшенных? Целый полк спрятать можно, не то что одного человека. А ты, — Сергей потер усталые глаза, — ты через границу переберешься где-нибудь. Тебе главное через российскую перебраться, а там уже свои.

— Не переберусь я через границу… — выдохнул Хейти, вспоминая человека в квартире Мельникова. — Не дадут.

Сергей поморщился, отлепился от стены, возле которой стоял, и выглянул в проем окна. Сырой ветер трепал его волосы.

— Ну, не дадут так не дадут, — подвел он итог. — Поедешь со мной. Заныкаемся в глуши, будем раков ловить. У вас в Эстонии раки водятся?

Хейти ничего не ответил. Прикрыл глаза. После бессонной ночи, диковатых приключений в стиле Тарантино, погони и стрельбы наконец наступила реакция. Захотелось спать, глаза нещадно щипало.

«Вот так бы заснуть и не просыпаться…» — мелькнуло в голове.

Затем перед глазами встала темная, жирная лужа красного цвета и Екатеринбургский, лежащий рядом. Хейти быстро открыл глаза, протер их тыльной стороной руки. Сказал:

— He получится. И раков не получится ловить, и в деревушке отсидеться. Причешут мелким гребешком всю вашу Россию — и делу конец.

Сергей засмеялся.

— Россию? Причешут? Нет, брат, тут ты загнул! Ее, родную, еще никому причесать не удавалось. Тут в городском парке партизаны прятались, а ты говоришь — причесать. Так заныкаемся, что ни одна собака нас не разыщет.

— Я же не сам по себе тут. Я же по обмену. Скандал поднимется такого масштаба… Может, этого только и ждут. Это же не прикроешь.

— Кто? Кто ждет?

— Ну, мало ли кто… Найдутся желающие. России все как с гуся вода, но вот Эстонии может и перепасть.

— Каким это таким образом? — удивился Сергей.

— А таким. Повод… Раздуют скандал, и начнется обмен плюхами. Вы против всех остальных. Начиная с дипломатических нот и заканчивая экономическими санкциями. Россия это еще как-нибудь переварит. А наша экономика на вашем транзите крепко повязана. Нам в первую очередь навалят по самые ушки.

— Ну не война же…, — презрительно дернул щекой Сергей.

«Русские все меряют войной…» — подумал Хейти, а вслух сказал:

— Тебе напомнить, с чего Первая мировая началась? Это как провокация… Впрочем, почему как?.. Провокация и есть. Да и «жуки» у меня в голове. Ни ты, ни я не знаем, на что они еще способны…

Слесарев подхватил камешек и со злостью кинул его в окно.

— Ну и что ты предлагаешь?! А то у тебя всюду клин выходит…

Хейти молча рассматривал комнату, в которой они сидели. Кто-то из особо предприимчивых посетителей этого «заведения» размашисто начирикал на стене: «Светка — шлюха!» Надпись была неумело замазана, по всей видимости, этой самой Светкой, девушкой явно нетяжелого поведения. Ниже аккуратным девичьим почерком было приписано короткое, но емкое послание какому-то Женьке. В нескольких словах были сформированы его сексуальные предпочтения и возможности.