Охота на оборотня

– Я жду, убивай, – ишицу принюхалась и, чихнув, потёрла нос лапой. Оглянувшись на труп, покачала головой. – Тебе стоит забыть огонь, ушастик. Он невкусный.

Вилль задвинул саблю обратно и демонстративно развёл руками. Он совсем позабыл о демонах в Храме, когда была возможность заставить колдуна уничтожить обоих. Сам виноват! Как говорят люди, нет ума – займи чужой.

– Я не прихватил с собой чёрные свечи и пергамент из кожи новорожденного.

– Ну-у, это не я придумала! – ишицу смущённо поскребла когтем снег, будто кокетничая. – Если ты согласен, протяни левую руку. Достаточно твоей крови, кожи и слова, если оно будет искренним, а свечи – извращение колдунишек.

Вилль напоследок попытался оценить ситуацию трезво. Он, последний из рода аватар, заключает сделку с демоном, сидя на корточках за пивоварней. Потому что ишицу поклялась уничтожить собрата или он не может убить Берту даже в таком воплощении?

Аватар протянул руку ладонью вверх, и демоница торопливо перехватила её, словно боясь, что юноша передумает. Она беспокоилась напрасно. Когда удлинившийся ледяной коготь чиркнул по коже, распарывая её, Вилль вздрогнул и оглянулся. Согласно канонам человеческой веры, за правым плечом смертного стоит заступник, за левым – бесь. Вилль считал заступником единорога, теперь обзавёлся и собственным демоном. Дожил!

Ишицу коротко взвизгнула, едва лезвие Пламени коснулось её лапы. Клинок аватар причинял ей боль, но ещё сильнее был страх перед серебром. Вилль сделал короткий надрез и крепко сжал снежную лапу, позволяя чужой Сущности коснуться своей. На этот раз он угрозы не почувствовал, и демоница раскрылась.

Мир, в котором она родилась, принадлежал Тьме, но к светлой Обители Богов ишицу не стремилась. Её привлекал серый Мир смертных, полный эмоций и сомнений. Она хотела бы остаться здесь, но могла просить только имя.

– Я клянусь уничтожить третью, и тогда имя станет моим! – торжественно отчеканила ишицу.

– Ты убьёшь её в течение седмицы, и умрёшь свободной, не причинив вреда никому из смертных. Тогда имя станет твоим! – возразил аватар, исключая подвох. Оба покосились на хладного свидетеля сделки.

– Согласна! Имя!

– Веррея![36] Клятва нерушима.

– Клятва нерушима… побратим! – собака вильнула хвостом и осыпалась у его ног бесформенным сугробом.

– Зарраза! Тьфу! – аватар махнул рукой вслед уплывающему на запад облачку, прозрачному, как утренняя дымка. Вместо злости на хитрую демоницу пришло облегчение, и отчего-то Вилль чувствовал, что это – не последняя их встреча. Добровольно поделившись кровью и дав имя, аватар стал кем-то вроде её старшего родственника, таким образом привязав к Миру Сущность, которой Природная Магия уже не причинит вреда. Ишицу поклялась умереть свободной, но не уточнила, когда именно. Правда, и времени на охоту за сородичем у неё только неделя, так что всё по-честному. Осознав, что новая «родственница» свалилась как снег на голову в буквальном смысле, Вилль почувствовал себя идиотом.

Порез на ладони начал извиваться, сворачиваясь эльфийской руной «Вэ», которая вспыхнула красным и впиталась под кожу. Учитывая его собственную фамилию, выглядело это двусмысленно. Ядрё-она ворона!

Аватар машинально обшаривал карманы покойника, покусывая губу в тяжких думах. Законы Неверры призывали уничтожать тёмные Сущности, но не Берен ли говорил, что каждый имеет право на жизнь? Только никому Вилль не расскажет о сделке – других хлопот выше крыши. Впереди маячит неприятная беседа с магами о том, что он не диковинна зверушка и не подопытная особь, а полноправный гражданин Неверрийской Империи с фамильным листом и пропиской по месту жительства. Отреагировали на него не так бурно, как Вилль ожидал, так что чучелом ему не стать. Это радует, но! Привет, забор крови, обмеры вдоль и поперёк и перевоплощения типа «давай ещё разик на скорость, дружок».

Внезапно труп конвульсивно дёрнулся, изо рта и носа повалил дым. Вилль едва успел отдёрнуть руку с трофейным амулетом, шлёпнувшись на пятую точку от неожиданности. Пакость какая! А ничего иного от колдунов ждать и нельзя, даже помереть по-человечески не могут. Губы и нос Ридайна почернели, запёкшись обгорелой коркой, от самого трупа дышало жаром и палёным на несколько шагов. Вилль сплюнул.

Он отсутствовал чуть больше получаса, но друзья уже хватились. Улицы за это время здорово обезлюдели – те, кто не помогал в госпитале, разбежались ахать над порушенным добром – и троицу встречающих он заметил издалека. На первый взгляд, довольные, но при ближайшем рассмотрении стало ясно, что они явно что-то скрывают. Мужчины не вполне тактично подтолкнули Алессу вперёд, и Вилль решил не торопить события.

– Лучше начни с хорошей! – попросил аватар, забрав у неё берестяную флягу. Только сейчас он понял, что в горле пересохло. Лимонник перебивал остальные запахи настойки, а где он – там, известно, успокоительное либо снотворное. «Первое», – безошибочно определил парень.