Охота на оборотня

— Тьфу! — с выражением цыкнула знахарка, резко выпрямив спину. От истошного вопля у неё чуть сердце в пятке не спряталось.

Затарабанили так, что хоть святых выноси, песочные часы подпрыгнули, норовя опрокинутся на некрашеный тёмный пол, но Алесса успела их подхватить.

— Открой, Алесса! Вилль! Леська!!! Ломай! Поднажми! — и дверь опасно затрещала.

— Не надо! — рявкнула взбеленившаяся девушка, нехотя убирая руку со лба Вилля. Помощь подоспела, как всегда, вовремя. То есть, позже, чем надо, но раньше, чем хотелось бы.

Открыв дверь, она отпрыгнула в сторону, да напрасно. Каждый спаситель пытался вбежать первым, и в результате они застряли в проёме, ровно помидоры в банке — крупные, красные, а уж ароматные! Алесса очумело наблюдала, как шестеро пыхтящих мужчин соревнуются между собой. Победил, конечно, главный помидор — господин Берен Грайт. Он первым подошёл к останкам, и вокруг столпились остальные: Темар, Сатьян, Соррен, Риерт и Аким.

— Это Берта. А там, — Алесса кивнула на череп, — её голова.

Кот глянул вниз, заорал пуще прежнего и метнулся под диван, забыв, что может пройти сквозь него. В итоге передняя половина пролезла, а задняя, вместе со скребущими пол лапами и дрожащим хвостом осталась снаружи.

Алессе вдруг стало смешно. Отчего-то стражники показались ей глупыми, забавными. Таращатся так, будто золы не видели. Зачем вообще припёрлись? Грайт ни с того, ни с сего, подошёл и прижал её к себе. Крепко-крепко. И даже по растрёпанным волосам погладил. Ласково, как сумел.

— Да не буду я реветь, — огрызнулась знахарка, выкрутившись из объятий. Она и не подозревала, что голос ненавистного Грайта может быть таким тёплым. — Кого ранили?

Ранили Акима, впрочем, тот назвал располосованное до кости плечо пустяковой царапиной.

— Обезболивающее бы, — заметила девушка.

— А как же без него? Есть у меня! — ухмыльнулся Аким и с ловкостью ярмарочного фокусника выудил откуда-то из-за пазухи здоровенную мутно-зелёную бутыль. Остальные стражники завистливо причмокнули и тоже полезли под куртки.

— Это ч-что, он?

— Он, родимый! И от телесных мук избавление и душе утеха! — заявил мужчина и жадно приник к заветному горлышку.

Выхлебав в три глотка половину бутыли, Аким невозмутимо уставился на девушку — давай, мол, штопай, чего смотреть? А посмотреть, как раз, было, на что. Ещё совсем недавно Алесса искренне восхищалась крепким телосложением аватара, но в шкуру стражника с лёгкостью поместились бы два Вилля с половиной.

Они сидели на диване, а остальные расположились, где придётся, лишь бы подальше от останков Берты — ни смотреть на них, ни, тем паче, убирать, не хотелось никому. Грайт со вздохом уселся прямо на пол рядом с воспитанником, и к ним же пристроился домовой. Алесса не успела обработать укусы Вилля и свой, но его рана хотя бы выглядела сносно, а вот у неё от запястья до плеча разбежалась под кожей тёмная паутина, жутко колючая и щекотная одновременно. Обожжённую кисть она замотала бинтом, чтобы стражники не пялились с жалостью. Больно — не смертельно.

— Сспаси-ибо, госспожа, — возникший на спинке дивана кот церемонно прижал к груди лапу и поклонился.

— Вояка! Настоящий оррк! — Риерт гулко хлопнул по груди, и молчаливое напряжение лопнуло. Девушка рассказывала непривычно сухо, удивляясь самой себе, но стражники одобрили, а суровый господин Грайт улыбнулся вновь. Как баш на баш, ей поведали о жадных вампирах, бравой Лушке и чёрном козле.

Царапинами Акима наградила Бриенна. Женщина привела в город труп, успешно миновав усыплённых стражников, и спустя какое-то время Берта превратилась из окоченевшего разупокоенного в вампира или попросту упыря. Она покусала родителей, а затем пошла к любимому, где и обрела покой. Ставшие нежитью Бриенна и Лемех для начала перекусали всё стадо во главе с чёрным козлом, но этого им показалось мало. Чета вампиров отправилась в один из соседних домов — к Мирону. Вероятнее всего, ползли по крышам, как и Берта.

О ту пору Лесович переживал у мельника вторую смерть жены. И был он при внучатах, а Мирон — при дочерях. Семейную идиллию нарушил тихий стук в окно, а затем к стеклу прильнуло бледное лицо, одновременно знакомое и чужое. Впрочем, Бриенна давно перестала походить сама на себя, и дверь чуть было не отперли.

Их спасла Лушка, ярая охотница до народных баек и суеверий. Девушку насторожил жадный взгляд, и показалось ей, будто из-под бледной верхней губы женщины торчат клыки. Если за воротами бушуют лопари, то причиной их нашествия вполне мог стать поднявшийся из могилы упырь. Всем шестерым пришла на ум Берта. Лукьяна слышала, будто упырь в первую очередь идёт к тому, с кем его связывают общие дела, любовные либо житейские. Видимо, чета вампиров-овцеводов пришла требовать зажатую монетку за дармовую скотинку. Желательно, с кровью.