Охота на охотника

– Ну что ты, все было не так. Это твоя мамочка попросила меня приглядеть за тобой. Все-таки мы с тобой теперь не чужие люди. Догадываешься, почему? Она у тебя чудо как горяча! – Аксель и сам понимал, что нарывается, но остановиться не мог. Глядя, как Виктор покраснел от ярости, охотник торопливо продолжил: – Знаешь, она тобой недовольна. Говорила, что ты весь в папашу, который, оказывается, женщин никогда не любил. Ты – результат его последней попытки стать нормальным мужиком, но узнав, что из этого получилось, он окончательно отказался от этой бессмысленной идеи. Я его видел недавно, он в орочьем районе подрабатывает. Подставляет свою задницу за медяк. Вы, наверно, тоже не просто так такую сладкую компанию сбили? Кто у вас девочка? Или вы по очереди девочки?

Договорить ему не дали, Виктор наконец не выдержал и принялся яростно избивать охотника. Он настолько вышел из себя, что уже не смотрел, куда наносит удары, часто промахивался и даже чуть не свалился, поскользнувшись в крови. Он, похоже, твердо решил забить Акселя насмерть и, безусловно, воплотил бы свое намерение в жизнь, если бы в этот момент не раздался громкий стук в дверь. Аксель его не слышал, как не слышал и увлекшийся Виктор. С трудом оставаясь в сознании, охотник с удивлением наблюдал, как подельники оттаскивают от него своего главаря.

– Виктор, хватит! Ты не слышишь? Стучат!

– И что с того? – бандиту в этот момент было наплевать на происходящее снаружи. – Хочешь, чтобы я спросил, кто там?

– Я хочу, чтобы ты заткнулся и прекратил орать! – голос Курта дрожал, он явно боялся сильнее остальных. – Давайте кончим этого урода или хотя бы просто заткнем, надо переждать, пока эта нечисть снаружи успокоится. Нечего привлекать их внимание!

В этот момент стук раздался повторно, и на этот раз гораздо настойчивее. Виктор наставил отнятый у Акселя метатель на дверь и шепотом приказал всем заткнуться. Аксель тихо расхохотался – он уже догадался, кто это стучит. Внезапно дверь начала открываться. Бандиты, зайдя внутрь здания, закрыли ее на засов, но это, похоже, мало волновало того, кто решил войти в мастерскую. Металлические скобы, глубоко забитые в камень косяка, со скрипом выдвигались наружу, пока не вывалились окончательно. Пригнувшись в проеме, внутрь шагнул Доктор Чума. Он ничуть не изменился с того времени, как Аксель с ним расстался, но теперь охотник ни за что не сказал бы, что перед ним тот же разумный. От него веяло настоящей жутью. Аксель, привычный к подобным ощущениям, с трудом сохранил спокойствие. Ощущение безысходности и отчаяния было столь сильно, что его почувствовали даже не обладающие особыми способностями. Скрипачка изо всех сил заскребла ногами по полу, пытаясь куда-то уползти, хотя упиралась спиной в стену. Виктор несколько раз выстрелил из метателя, причем у него так дрожали руки, что даже стреляя в упор он попал всего пару раз. Опустошив магазин, он швырнул метатель в Доктора, который даже не дернулся после попаданий, и бросился бежать вслед за своими подчиненными, которые уже достигли двери, ведущей в рабочую зону мастерской. Дверь захлопнулась перед носом у Курта, так что он врезался в нее всем телом и отлетел назад, сбивая с ног своих подельников.

– Нельзя стрелять в лекаря, – сказал Доктор и шагнул к бандитам. – Мародеры должны быть наказаны.

С этими словами он достал откуда-то из-под складок своего одеяния нож с вогнутым лезвием и наклонился над одним из бандитов, одновременно снимая свою маску. Лекарь стоял к Акселю спиной, и охотник не видел его лица, но лишенный волос затылок, покрытый гноящимися язвами, наводил на мысль, что Доктор не избежал той болезни, которую пытался лечить при жизни. Бандиты не сопротивлялись. Аксель со своего положения видел их лица – белые, полные ужаса. Они пытались кричать, но сил не хватало даже на это. По приемной пополз неприятный запах. Лекарь на это внимания не обратил. Одной рукой он приподнял Виктора и аккуратно провел ножом у него под подбородком. Аксель решил, что лекарь перерезал бандиту глотку, но надрез оказался недостаточно глубоким. К тому же Доктор Чума на этом не остановился, продолжая движение, и, в конце концов, завершил надрез в той точке, с которой начал. После этого он ухватился пальцами за края раны и потянул вверх, срывая кожу вместе с волосами, пока в его руках не оказалась истекающая кровью маска. Теперь он держал вывернутую наизнанку кожу с лица и головы Виктора. Доктор натянул трофей себе на голову. В некоторых местах кожа порвалась, но лекаря это не смутило. Он еще не закончил. Вновь наклонившись к Виктору, он вытащил один за другим его глаза вместе с нервами. Подняв левую руку, он проделал ту же процедуру над собой, после чего вставил глаза Виктора на место своих. Отложив нож, доктор достал иглу и аккуратно зашил поврежденные места на теперь уже своем лице, и только после этого проявил «милосердие», добив несчастного.