Охота на охотника

– Удачи. – Сказав вслед за этим без всякой паузы и не дав мне открыть рот для еще какого-нибудь уточняющего вопроса, Блондинка (а точнее – ее голограмма) растворилась в воздухе. Тем же макаром, каким и появилась.

Ну, едрена кочерыжка, спасибо на добром слове! Озадачила по самое не могу и тут же в кусты. А мне тут опять прикидывать, как удобнее сесть голым профилем на ежа, примеряя на себя не очень привычную шкуру жертвы.

Господи, что я здесь вообще делаю? Допустим, теперь я знаю, кто тут что и зачем. Ну и толку-то? Предвижу очередное брожение говен. Любая диванно-интернетная тварь с тараканьими мозгами из нашего времени (из числа тех гордых индивидов, которые мнят себя прирожденными Виссарионами Белинскими, литературоведами и вообще специалистами по всем вопросам), сморщив прыщавый нос, снова скажет: сюжет, ребята, полное дерьмо, и не детектив и не боевик, а нечто вообще нечитабельное. И тот, кто его придумал, – тот еще урод, который непонятно что принимает и неизвестно от чего лечится. Действительно – какие-то прямо-таки шекспировские ходы и балетные телодвижения вокруг банального перемещения одной-единственной, даже не совсем бабы, а скорее живого жесткого диска с информацией (которая лично для меня остается чем-то вроде институтского учебника квантовой физики для шимпанзе), из точки «А» в точку «Б». При этом сам я тут нечто вроде Индианы Джонса в «Искателях потерянного ковчега» – если меня убрать из списка действующих лиц совсем (как уже убедительно доказали в одном известном импортном сериале из нашего времени), то сюжет вообще никак не изменится.

Только, дорогие ребята, в жизни все обычно вот так нелогично и где-то даже по-идиотски и происходит. Мотивация поступков может быть самой невероятной (например, во все времена убить могут тупо за то, что у тебя морда противная или ты на кого-то не так посмотрел), а массовые смертоубийства и войны и вовсе случаются по каким-нибудь странным и мелким поводам (ведь когда не вполне нормальный итальянский анархист зарезал любимую жену австрийского императора Франца Иосифа, никакой войны почему-то не случилось, а когда несколько позже аналогичный тип, только босниец, застрелил его племянника, эрцгерцога Фердинанда, которого император терпеть не мог, почти мгновенно началась Первая мировая), а масса людей зачастую совершенно нерационально расходуется ради той самой доставки непонятно чего или непонятно кого из одной точки в другую. Здесь можно вспомнить считающийся классикой странноватый советский фильм «Ожидание полковника Шалыгина». Там, если кто не помнит, ради переправки через фронт некоего подозрительного престарелого типа (кто он такой – в фильме так толком и не разжевали, предположительно провалившийся советский шпион, но в кино про это прямо вообще не говорят) полегло в лесах и болотах несколько десятков наших солдат.

Вот и мне теперь предстояло нечто подобное. Пока тебя не убили (а точнее, не «обнулили») – изволь действовать. Причем со мной обычно вот так и происходит: один раз, из чистого любопытства, согласишься сделать какую-нибудь работу и сам не заметишь, как тебе после этого плотно сядут на шею и уже ни за что не слезут! И это, похоже на то, было и будет во все времена. Хотя, наверное, пока все обстояло не так уж плохо. По крайней мере, раз нас до сих пор не взяли штурмом и не повязали, словно пучок редиски, «электрики» с молниями на петлицах. Стало быть, сейчас главный «бронепоезд» на моем запасном пути – графиня Ката, которая много может и еще больше знает. Что ж, это не могло не радовать. Открывшимися возможностями следовало воспользоваться.

Медленно рассвело, и за разговорами я даже толком не заметил этого. Встав из-за кухонного стола, я натянул пиджак, сунул холодный и тяжелый «люгер», из которого я здесь пока что ни разу не выстрелил, в правый боковой карман пиджака и не торопясь, максимально тихо, пошел к комнатенке, где ночевала графиня. Назначенный мной на роль ее ночного стража Вася Жупишкин меня не слышал и дрых в том же пыльном кресле в позе человека, убитого внезапным выстрелом в лоб, посапывая двумя носовыми дырками и, одновременно, широко разинув рот. Часовой, мать его так, видать, в плену не доспал. Ничего, доспишь, если фашики возьмут нас за рога и в стойло. Я прикрыл дверь в Васину комнатку. На это он не отреагировал.

И, едва я протянул руку к ручке двери комнаты Каты, дверь открылась передо мной, словно сама собой. Однако, это было ложное ощущение, поскольку в утреннем сумраке за дверью, прямо передо мной, возникла искомая графиня в розовой, встопорщившейся пузырем на животе шелковой ночнушке с кружевным воротником и белых матерчатых тапочках. Ее волосы были аккуратно убраны назад, а на лице не было ни малейших признаков недавнего сна – выглядела она на удивление свежо и где-то даже по-деловому. Хотя чего теперь удивляться – как-никак она не человек.

– В чем дело? – спросила Ката шепотом, по-русски.

– Есть кое-какие новости. Можно я войду?