Охота на охотника

Дежурное звено уже отрывалось от полосы, оставляя столбы пыли. Я как по кабине первого «Фоккера» дал очередь, сразу вышел на радиста штаба дивизии и сообщил о подлете штурмовиков. Тут же взлетела ракета, сигнал срочного взлёта – и одно звено поднялось. А когда мы к посадке готовились, следом поднялось ещё одно звено и, нагоняя дежурное, направилось навстречу немцам. Откуда те идут, я сообщил. Ну и мы на посадку пошли.

Лазарев молодец, маневры резкие были, и на бреющем, но не отстал, только чуть выше меня шёл. А когда вылез из машины, то его мокрую гимнастёрку хоть выжимай. У меня вот сухая была. Так что машины – в капониры, а нас – срочно в штаб.

Доложился о двух сбитых. Это знали, причём лётчик первого сбитого мной истребителя выжил, упал у склада боеприпасов, весь поломан, в крови. Его сейчас механики и бойцы охраны освобождают, зажат в обломках. Насчёт сожжённого топливозаправщика ничего не сказали – случайность, это понимали. Да и погибших нет, только двое обожжённых, но их быстро потушили. Они успели отбежать да катались по земле, стараясь пламя сбить.

Сбитые «Фоккеры» сразу записали на меня – ещё бы, весь аэродром, все службы видели бой. Какое тут дополнительное подтверждение? А у меня почерк появился, за раз сбиваю двух лично. Васильев пыжился от гордости, нанося по трафарету ещё две звёздочки. Механики, они вообще редко видели результаты своей работы, а тут повезло, увидел.

Пока всё оформлялось, я рапорт писал. Лазарева тоже посадил, заодно поучая его и сообщая, где он налажал, пока следом за мной летел. Наука, меня так же учили.

Вернулись последние два звена, благо в полном составе. Шесть немцев сбили, трое ушли, кинувшись в разные стороны, и удрали, пока остальными занимались. Общий итог – восемь сбитых без потерь да предотвратили налёт на аэродром, а ещё даже обеда не было. Вполне неплохо.

Моей паре отдали приказ срочно готовить машины, заправить, пополнить боекомплект и готовиться к разведывательному вылету. Я дал добро, думаю, Лазарев выдержит на сегодня ещё один вылет. Уже не учебный. Да у нас и учебный вышел с боевыми стрельбами.

Мы пообедали чуть раньше, чем все остальные, нам официантки два компота выдали за сбитых на их глазах немцев, а по сто грамм – это вечером, не перед вылетом. Поэтому уже в полдвенадцатого мы оторвались от полосы и, набирая высоту, направились в сторону Винницы.

К слову, наши контролировали две трети территорий города, но немцы кидали в бой немалые резервы и пока держались, иногда выбивая наших с каких-то улиц. Да уж, какая Полтава? Вот он, местный Сталинград. А пока мы пересекали передовую и летели дальше (высота три километра и сто метров), я размышлял о том, как мне ставили задачу перед вылетом.

Карту выдали, я её по привычке сунул за голенище сапога, так действительно удобнее, чем в планшетке носить, прав Титаренко. А вообще, как разведчик я состоялся. Штурмовики и бомбардировщики отработали по тем целям, что я обозначил. Там и склады ярко полыхали, и истребители горели на аэродромах подскока, и массированный удар целого полка «пешек» по обнаруженному штабу немцев прошёл.

Всё подтвердилось, так что теперь меня использовали как опытного разведчика. Ну, относительно опытного, скорее с хорошим зрением и наблюдательностью. А задача стояла довольно интересная. Найти (именно найти), где у немцев крупный склад топлива и смазочных материалов. Разведка доложила: видели, как по чугунке перекидывали немало составов с цистернами. И где это всё? Вот и стоит задача найти. Летим двумя парами. Не мне одному такая задача поставлена. Моя зона работы справа от железной дороги, второй пары – слева.

Вылет вышел не совсем безрезультатный. Склад ГСМ был, но не в моей зоне ответственности. Когда моя пара вернулась, и я доложился в штабе, то сообщил и указал на карте о более чем двух десятках целей для работы штурмовикам и бомбардировщикам. Однако корпуса Роммеля я не нашёл – похоже, всё, перекинули его в другое место. А вообще находки были интересные – штабы, склады, тыловые подразделения и два дивизиона тяжёлых гаубиц. Вполне можно отработать по ним. Это и наша работа.

Штабные всё фиксировали, большую часть передавали в штаб смешанной авиадивизии, это работа для них, а нас после заправки снова на разведку послали. В зону работы второй пары. Те тоже благополучно вернулись, да ещё встретили немецкие бомбардировщики, залетевшие на нашу сторону. Мало того что сообщили их маршрут и высоту, так ещё и сами атаковали. Сбить не смогли – ведущий пары повреждения получил, еле дотянули до полосы. Но один юнкерс дымил, отвернув к себе в тыл.

Этот вылет вышел куда интереснее. При возвращении, уйдя от двух групп немецких истребителей, что шли на перехват, да на форсаже, не успели перекрыть дорогу, мы пересекли передовую, как я услышал в радиоэфире:

– Это Берёза-три. «Лавочки», опознайтесь.

Перед каждым вылетом мне сообщали радиопозывные, которых я обязан слушаться, этот позывной там был, поэтому ответил сразу:

– Я Татарин, Берёза-три.