Охота на охотника (СИ)

- Прости, - сказала Лизавета оленю, и тот наклонил увенчанную золотой короной голову, будто приглашая Лизавету сесть. - Прости, но выхода другого нет... там бы все умерли, понимаешь? А потом... снова кровь и опять кровь.

Отец говорил, что кровь - не вода, много ее земля не выпьет.

Вот и выходит...

Плохо выходит.

Она забралась на оленью спину, села, ухватилась за жесткий волос, сдавила пятками бока. И только подумалось, что платья жаль. Красивое. А олень с легкостью оттолкнулся и понес Лизавету прочь от мира. Вернет ли обратно?

Как знать.

Нет у нее алых бусин в дар.

И кишок волчьих, из которых можно сплести упряжь. Нет резных колокольчиков из кости индрик-зверя. Нет бубна и даже простеньких медных браслетов.

Но...

...даже если она не вернется, это будет хорошей платой.

Мир будет жить.

Лизавета же... она попробует.

Глава 30

Глава 30

Стрежницкий моргнул.

Вот была девица, и вот исчезла.

Не бывает такого, а все одно... шла, решительно так, быстро, и люди, которые всегда-то норовили в толпу сбиться, сами расступались, освобождая рыжей путь. А у нее лицо, что у куклы.

И Авдотья за револьвером потянулась, только как-то медленно. И сам Стрежницкий вдруг понял, что воздух загустевает, и что он в этом воздухе - муха, в медовую лужу угодившая. Вроде и живая пока, но ненадолго. По нервам резануло предчувствие беды, и хотел было закричать, предупреждая разноцветную толпу, которая тоже что-то такое чуяла, а потому беспокоилась, только понял: голос забрали.

И силу.

И... револьвер выпал из Авдотьиной руки, громко ударившись о пол, а кто-то сказал рядом:

- Вот мы и познакомились... я с детства многое о вас слышал.

У парня были Маренины глаза.

И сам он...

Сперва даже под сердцем кольнуло: неужели... но нет, не было у нее детей. Или были? Как знать, правды-то она, сука этакая, не говорила. Впрочем, что эта правда изменила бы? Вот то-то же. И потому снизошло вдруг спокойствие вместе с пониманием: теперь точно убьют.

Пускай.

- Лично у меня к вам претензий нет, - меж тем сказал молодой человек с весьма знакомыми чертами лица. - Однако тетушку, мне мать заменившую, я уважал безмерно. А еще она в свое время клятву взяла, что я отомщу.

- За Марену?

- Приятно иметь дело с понимающими людьми, - он чуть склонил голову.

- Вы... - Авдотья глядела на револьвер и пальцы ее подрагивали. - Вы...

- Я, дорогая моя, весьма надеялся, что мой братец исполнит свое предназначение. И тогда все обошлось бы малой кровью. К сожалению, в этаких делах вовсе без крови не получится. Даже если б неизвестная болезнь прибрала бы дорогого дядюшку вместе с семейством, нашлись бы те, кто отказался б признавать мои права. И что тогда? Смута? Война? Нет, война мне не надобна... то ли дело, когда нервный анархист проносит бомбу и взрывает все высочайшее семейство вместе... с некоторыми излишне преданными ему людьми? И уж тут сам возмущенный народ потребует мести...

...а с учетом того, что погибнут не только Их императорские Величества, но и большая часть присутствующих...

...офицеры.

...бояре.

...промышленники из числа первой сотни.

Страна будет обезглавлена.

Шокирована.

...новый император.

...спаситель.

...надежда, что все вернется на круги своя. А если надежду эту поддержат чудом уцелевшие боярские рода, то... у них выйдет.

- Вижу, вы поняли, - Стрежницкий ощутил ледяное прикосновение. - Если бы все пошло, как надо, вы бы ничего и не поняли. А так мне придется убивать вас собственноручно... ничего не сделаешь. Клятву крови и я нарушить не могу.

И нож в руке безумного - а в том, что этот мальчишка был безумен, Стрежницкий не сомневался - свидетельствовал, что речь идет не о шутке.

- А будете мешать, - сказал он Авдотье, которая силилась пошевелиться, но на счастье свое не могла, - я и вас убью. В этом есть своя романтика, если подумать...

Когда нож взрезал плотную ткань мундира, Стрежницкий лишь поморщился. Смерти он не боялся, но и умирать вот так, из-за чужой дури?

Не дождется.

У него хватило сил сдавить крохотную жемчужину в руке, и та треснула, выплеснув белесую волну силы. Отзываясь на сигнал, поднялись щиты, блокируя бальную залу, отрезая ее от внешнего мира.

А там...

Навойский не подведет.

Не должен.

И хорошо, что рыжую убивать не пришлось. Не простили бы... Авдотья вот и не простила бы. Ишь, глядит с укоризной, будто бы он виноват, что так глупо получилось. Может, и виноват, только что ж теперь? Главное, чтоб сама выжила.

А она сумеет.

Пружанская ведь. Папенькина дочка.

Аглая Одовецкая полагала себя в целом человеком неплохим.

Нет, она была далека от пагубной мысли о собственной идеальности, зная за собой и грех честолюбия, за который не единожды пеняла ее матушка Серафима, и упрямства, и... и хватало их, грехов великих и малых, но у кого их нет-то?

Однако, грехи - это одно, а...

- Дорогая, - бабушка в узком платье вызывающего черного цвета выглядела неудобно молодо. - Мне кажется, тебе пора покинуть это место. Она всегда, волнуясь, начинала выражаться пространно, будто желая скрыть неприглядную суть за словами.