Охота на охотника (СИ)

- Поэтому я не убила их сразу. Я пыталась понять, что случилось, но... мой покойный ныне бывший супруг частенько называл меня крайне ограниченной особой, которой не достает характера. Возможно, он был прав. В противном случае я бы... нашла способ ответить. А вместо этого... завтра можешь выходить.

- Куда? - поинтересовался Стрежницкий.

А княгиня лишь плечами пожала:

- Куда хочешь... хоть до ветру, хоть на бал. Во втором случае я все же настоятельно рекомендовала бы озаботиться сопровождением и по возможности поберечь себя. Однако кто и когда прислушивался к старухе?

Чем больше Лизавета присматривалась к Вольтеровскому, тем сильнее он ее раздражал. Нет, Лизавета изначально не без оснований полагала, что симпатией не проникнется, однако вот... его манеры, его жесты, даже то, как говорил он, растягивая слова, то и дело задерживаясь взглядом на Лизавете, и само выражение лица, брезгливо-рассеянное, выводило из себя несказанно.

- Меня не устраивают эти покои, - он оглядел комнаты, куда более роскошные, чем те, что отвели Лизавете и прочим конкурсанткам. - Здесь дует из окна... и зеленый цвет мне не к лицу. Будьте так любезны, подыскать иные, более подобающие моему положению.

Если сперва Вольтеровский был недоволен сопровождением, которое полагал излишним, то как-то быстро он с присутствием Лизаветы пообвыкся.

Он прошелся по комнате, которая была вполне себе просторна.

- Дорогой, - тихо произнесла жена, женщина бледная и болезненного вида, - А мне кажется, здесь мило...

- Тебе всегда лишь кажется, - отмахнулся он. - Как была купчихой, так и осталась... Боже, за что мне это?

Его супруга слегка порозовела.

Вздохнула.

Потупилась. И опустилась на самый краешек кресла, будто не была до конца уверена, позволена ли ей этакая вольность. Ридикюльчик она прижала к груди, а на щеках вспыхнули алые пятна.

- А вы еще здесь? - Вольтеровский обратил внимание на Лизавету. - Вам что было сказано? Я недоволен... если вы не желаете провалить этот свой конкурс...

...Лизавета провалила бы его с преогромным удовольствием, но она вымучила из себя улыбку и произнесла:

- Конечно... я посмотрю, что можно будет сделать...

- И багаж! - крикнул вслед Вольтеровский. - Не позабудьте о багаже! Его должны были доставить, но лакеи идиоты...

...дальше она слушать не стала.

Сбежала.

Пусть позорно, недостойно и... она прижалась к стене, переводя дыхание. Сердце колотилось, что безумное, а еще хотелось взять что-нибудь этакое, преувесистое и швырнуть в стену.

Да что он себе...

И не только себе... и вообще...

Она перевела дыхание. Надобно успокоиться, взять себя в руки и... и присмотреться еще пристальней. Жаль, конечно, что прислугу во дворец не пустят. Прислуга как правило многое знает о хозяйских привычках.

- Прячешься? - тихо спросили, и Лизавета подпрыгнула, обернулась. - От кого сбежала?

Димитрий оправил дрянной пиджачишко, который и сам, скроенный криво, всю его фигуру делал какою-то скособоченной.

- А ты? - Лизавета разом вдруг успокоилась.

- От совести, пожалуй.

- И как успехи?

Он пожал плечами, мол, не слишком-то хороши.

- Тебе бы отдохнуть, - произнесла она с упреком. - Вчера вон умирал, а сегодня...

- Я живучий.

- Ага...

Димитрий предложил руку, а она не стала отказываться. Со стороны пара их, должно быть, гляделась презабавною... и слухи пойдут... и скажут, что Лизавета нашла себе жениха под стать, никчемного оборванца, который...

Глупости.

Пусть говорят.

Уже недолго осталось. Закончится конкурс и не только он, и Господь не попустит беде случится, а значит, закончится все хорошо. И будет празднество... после побед всегда празднества устраивают торжественные. Навойскому дадут медаль или даже орден, или еще что-нибудь, а Лизавета вернется домой, в тихую тетушкину квартирку. Она уберет в шкаф наряд от Ламановой, чтобы не мозолили глаза и сердце, не мучили ненужными воспоминаниями. Или не уберет, но сестрам отдаст. В Университете по одежке встречают, а стало быть, приличный гардероб будет нужен.

Сама же Лизавета обойдется.

Заживет прежнею жизнью, разве что сделается та поспокойнее... может, издаст статейку или две... про того же Вольтеровского если найдет, о чем писать. А она найдет, всегда же находила.

- О чем вздыхаешь? - поинтересовался Навойский, увлекая Лизавету вглубь зеленого лабиринта. Припекало солнышко, а шляпка осталась где-то в комнатах, и вид без шляпки как есть неприличный, впрочем, компания ее тоже далека от идеальной, а стало быть слухов не избежать. Лизавета была далека от мысли, что прогулка эта останется незамеченной, пусть парк и казался пустым, но кто-то что-то да увидит...

- Просто... о жизни.

- Гость? - Димитрий шагал неспешно, и гравий похрустывал под его ногами.

- Гость, - согласилась Лизавета.

Снять бы эти уродливые очки с него... и волосы прилизанные, смазанные маслом столь густо, что казались они жирными, взъерошить.

И...

- Да, - согласился он. - От гостей порой одни хлопоты... если будет сильно донимать, говори. Арестую.

- За что?

Навойский пожал плечами: