Охота на охотников

Что до меня, то я таки наврал Зуеву – появиться рядом с домом Кобы мне сегодня уже однозначно не светило. Хотя бы потому, что именно сегодня Иванец наказал появиться в конторе, чтобы получить расчет за целых три дня, что я успел отработать на его долбанный «Технопарк». Между прочим, не самый бесполезный, на мой взгляд, визит намечался – там была Танюшка, которая, я надеялся, поделится со мной последними новостями. Глядишь, среди них что полезное попадется.

10

Видок у секретарши был, как бы это помягче выразиться, взмыленный – прическа взлохмачена, волосы торчали в разные стороны. Рукава белоснежной блузки она по-боевому закатала до локтя, так что без дополнительных вопросов становилось понятно – человек погряз в работе и на остальной мир ему плевать. Бумаги, толстым слоем покрывшие ее стол, только подтверждали это.

Когда я вошел в приемную, она разговаривала по телефону. Вернее, что-то раздраженно кому-то втолковывала. Что-то на тему: «Сейчас директора нету, когда будет – неизвестно, а поскольку такие вопросы решает только он, то не соблаговолите ли вы оставить меня в покое и пойти лесом туда, куда культурных людей обычно не посылают?».

Я, было дело, даже заслушался. Не сказать, чтобы прежде мне не доводилось наслаждаться такими речевыми выкрутасами, но от очень милой и деликатной с виду девушки я точно ничего подобного услышать не ожидал. Забавно, но даже фраза «Да пошел ты на хрен!», которой она завершила переговоры, в ее устах прозвучала очень сексуально.

С треском бросив трубку на телефонный аппарат, Танюшка обернулась ко мне, имея взгляд лошади, только что неожиданно для самой себя выигравшей Лондонское дерби. Сходство было настолько поразительным, что я невольно усомнился – а узнала ли она меня?

– Привет, старушка, – я попытался провентилировать вопрос идентификации собственной персоны как можно осторожнее. – Неважно выглядишь. Это ты кому сейчас секс по телефону устроила?

Она ответила не сразу. Ну – явно не в себе девушка. С минуту фокусировала на мне взгляд, сообразив же, кто перед ней, выдохнула:

– А, Миша! Привет. Да заколебали уже клиентосы. Шефа нет, приходится самой с ними разговаривать. По таким вопросам, которые он всегда лично решал. Я же не могу им пообещать, что мы скинем тридцать процентов, если они заплатят в черную, а еще организуют охоту, баньку и девочек, правда? Мне еще девочек не хватало… Почему люди такие тупорылые? И, главное, как с цепи сорвались – звонят и звонят, идут и идут. Как будто ждали, пока Иванца не будет. Прямо закон подлости какой-то.

– А ты как хотела? – усмехнулся я. – Сейчас время такое – человек человеку волк, упырь и вражина.

– Это я уже заметила, – согласилась она и, вынув факсимильную печать, с остервенением проштамповала два листочка на столе. – А ты чего пришел?

– Тебе посочувствовать. А заодно расчет получить. Иванец в понедельник грозился меня сильно деньгами напугать. Так что я готов бояться.

– Это не ко мне, – Танюшка еще пару раз щелкнула печатью. – Это в бухгалтерию.

– Да я как бы в курсе. Только у нас и с тобой тоже нерешенный вопрос имеется.

– Какой вопрос? – она снова подняла взгляд.

– А по поводу похода в кабак. Ты, кажется, не против была.

– Извини, я сегодня не могу, – твердо сказала она. И, видимо, чтобы у меня даже мысли не возникло пытаться уговорить ее, с головой погрузилась в штампование бумажек.

Я пожал плечами и пошел в бухгалтерию. Последняя фраза белокурой офис-менеджера не вполне соответствовала моим ожиданиям. Причем, по всем направлениям. Мало того, что я рисковал остаться без последних новостей, так еще и моя искренняя, открытая симпатия к девушке останется неудовлетворенной половым образом. Непорядок.

Впрочем, я утешил себя старой народной мудростью: если девушка говорит «нет», значит, «может быть». В переводе на общедоступный и математически точный мужской язык. А потому забрал в кассе свои три с небольшим тысячи, скрупулезно пересчитал их, шевеля губами – маленькая месть за волчьи взгляды, которыми встретили меня кассирша и прочие бухгалтера. Они, конечно, не виноваты, это им Иванец мозги засрал, но нельзя же вот так сразу, безоговорочно верить в виновность человека, да еще такого чистого, не засиженного мухами, как я? Какой-то Декарт, помнится, в свое время сказал, что все нужно подвергать сомнению. Слова мудаков вроде Иванца – вдвойне. А они не подвергли. За что и поплатились. И, от души надоев им своей физиономией, я снова пошел в приемную – превращать категоричное Танюшкино «нет» в более многообещающее «может быть».