Охота на охотников

– Ой, а вот этого я не знаю, – в голосе охранника зазвучала откровенная растерянность. Очень может быть, что до этого дня он и не подозревал о существовании в больницах каких-то там отделений и палат. Ну, редкого здоровья человек. Лечебницы только в кино видел. Случается. – Я же тут просто охранник. Вы в понедельник позвоните, тут секретарша будет. Она точно должна знать.

– В понедельник уже мы не сможем, – важно сказал я. – В понедельник мы должны быть в Новосибирске, впаривать населению технику. Ладно, спасибо. Постараемся сами разобраться.

Я повесил трубку и довольно потер руки. Первый акт Марлезонского балета явно удался. Удалось облапошить охранника и узнать, где находится Иванец. Несколько непонятно было, почему его засунули в госпиталь ветеранов войны, но, в конце концов, мне-то какое дело? Хоть в ЦКБ, главное, что место дислокации теперь известно.

Потом мозг подкинул еще одну идею. Я зарулил в магазин, купил себе солидных размеров кепку и солнценепробиваемые очки. Примерил все это дело и остался не вполне доволен. Узнать меня, конечно, стало уже проблематично, – особенно с учетом куртки, которую я накануне снял с Генахи Кавалериста, – но все-таки возможно. Если делать это будет кто-нибудь въедливый и мою физиономию уже наблюдавший. Вроде, к примеру, Зуева.

Поэтому после магазина я свернул в аптеку и купил себе рулончик ваты. Напихал ее за щеки и стал похож на хомяка, побывавшего на элеваторе и воспользовавшегося визитом на сто процентов – так сильно раздулась моя харя. Теперь даже Зуев при встрече вряд ли скажет, что я – это я. Скорее решит, что это мой брат-близнец, работающий в коптильном цеху дегустатором сала.

Немного страдали, правда, вкусовые рецепторы, потому что вата была невкусная. Но тут уж я проявил твердость характера – нравится, не нравится, а потерпеть придется. Рецепторы поморщились, но смирились.

В таком вот прикиде, весь из себя замаскированный, я и поехал на улицу Челюскинцев. И там, ничтоже сумняшеся, подошел к регистраторше и спросил, стараясь говорить с горячим южным акцентом (зря, что ли, кепку-аэродром купил?!):

– К вам человека привозили. Иванец фамилия, Сергей Федорович зовут. И где он лежит, скажи, а? Я друг его, мандарины-шмандарины привез, передать хочу.

Бабка, сидевшая в регистратуре, мазнула по мне безразличным взглядом и проворчала:

– Он в хирургии лежит, шестой этаж, шестая палата. Только ему твои мандарины-шмандарины нельзя, он в горло раненый.

Осведомленная, блин, бабка. Даже в бумажки смотреть не стала. По памяти сориентировалась, о ком идет речь.

– Вах! – удивился я. – А как он кушает?

– Через трубочку, – раздраженно сказала бабка.

– Э! – я сделал круглые глаза. – Пойду, хоть вино-мино ему в трубочку залью, да? Я вино-мино тоже привез!

И пошел. Бабка пару секунд соображала, что за чушь я ляпнул, потом прокричала мне вслед:

– Эй, грузин! Тебя туда не пустят! Его милиция охраняет!

Я сделал вид, что не услышал ее. На самом деле мысль выяснить местоположение палаты, в которой лежит Иванец, пришла в голову только что. Общаться с ним я не собирался, тем более что он даже хавает через трубочку. Просто мозг снова сгениальничал – дескать, совсем не помешает знать окно, за которым упрятали Ваню. Окна – они ведь тоже своего рода двери, правда?

На шестом этаже у шестой палаты на стульчике действительно сидел милиционер и читал книжку про любовь. Кроме него в коридоре вообще никого не было. Я с озабоченным видом продефилировал мимо охранника туда и обратно, внимательно изучая таблички на дверях. И, чтобы совсем уж не вызывать подозрений, остановился непосредственно перед ним:

– Скажи, друг, а где здесь женская консультация?

– Ты что – дикий? – мент оторвался от своей книжки и с интересом посмотрел на меня. – Только с гор спустился? Это госпиталь ветеранов, зачем здесь женская консультация?

– Мне бабушка сказала – здесь ее ждать, пока она с доктором консультироваться будет. Бабушка – тоже женщина, да?

– Ну, наверное, – он пожал плечами. – Твоя бабушка, ты и выясняй – женщина она или нет.

– Ай! – я взмахнул рукой, изображая досаду. – Опять сам искать буду.

Развернулся и потопал прочь. Мент за моей спиной пошелестел страницами и затих. Глупый горец его не заинтересовал. Вот и чудненько.

Выйдя из здания, я осмотрелся. Место для ветеранов в свое время выбрали весьма живописное. Зеленая зона, свежий воздух. Выздоравливай – не хочу. У входа в госпиталь разбили знатный парк. Аборигенные деревья, правда, выкорчевали, насадив вместо них сосенок, но со временем сосенки вымахали, и теперь стояли, заботливо затеняя не только скамейки, но и аллеи.

Приметив газетный киоск, приткнувшийся справа от крыльца, я спустился к нему и купил «Спорт-Экспресс». Что может быть естественнее кавказца, сидящего на скамейке перед госпиталем и изучающего новости футбола? Только кавказец, заливающий больному виноградное вино через трубочку.