Охота на охотников

Рог со своей командой нырнули в джип, а Шахбазов пересел в "жигуленок". Едва завел мотор, как затренькал сотовый телефон, он неторопливо поднес его к уху, проговорил коротко и раздраженно:

- Ну!

Звонил наблюдатель, находившийся около отделения милиции - просил разрешения покинуть пост. Шахбазов разрешил:

- Валяй!

В это время запищал зуммер рации, Шахбазов резким движением выдернул её из кармана, произнес знакомым раздраженным тоном:

- Ну!

- Шеф, проверять результат работы не будем? - спросил Рог.

- А чего проверять? От этих несчастных один фарш остался, - сказал Шахбазов. - Да и милиции сейчас там будет столько, что лучше всего это место объехать стороной. Отбываем домой!

Проулками они выехали к Соколу и быстро затерялись в говорливом, очень плотном движении Ленинградского проспекта.

Брошенные Шахбазовым машины были обнаружены через четыре часа. На них вышли по показаниям двух свидетелей, запомнивших номера. Это были водитель арестантского "уазика", навсегда потерявший после этой стрельбы хороший здоровый сон и желание работать в милиции, и сержант-охранник, как и налетчики, вооруженный автоматом, который обязан был не только конвоировать заключенных, но и защищать их.

Но в машинах не нашли ничего такого, что могло бы пролить свет на причастность кого-либо к преступлению: ни отпечатков пальцев, которые значились бы в картотеке, ни пустой автоматной гильзы, залетевшей во время стрельбы за сиденье, - ничего, словом.

Утром следующего дня на стол подполковника милиции Ольги Николаевны Кличевской легла оперативная сводка, в ней были перечислены все крупные происшествия, случившиеся за сутки в Москве. Под номером 86 Ольга Николаевна нашла нужное сообщение - о стрельбе в Тушинском тоннеле, внимательно прочитала его и довольно улыбнулась.

Когда проехали мимо одинцовского поста ГАИ, Левченко повернул бледное усталое лицо к Аронову.

- Может, здесь, около гаишников, и проверим груз? А, лейтенант? Левченко специально назвал черноволосого автоматчика лейтенантом, повысил в звании, чтобы сделать ему приятное, но Аронов на это повышение никак не отреагировал, лишь досадливо махнул рукой.

- У гаишников нельзя, - хмуро отозвался он, - у нас свой отдел и свое помещение. С техникой и собаками. И работа наша - секретная.

- Собачки специально натасканы? - желая завязать контакт, продолжил Левченко каким-то противным, чужим, подрагивающим голосом. - Правда, что их специально приучают принимать наркотики, чтобы потом они без них жить не могли и искали? А, товарищ лейтенант?

- Это - военная тайна, - сухо ответил Аронов.

- Да бросьте вы, товарищ лейтенант! Об этом все давным-давно знают. Газеты не раз писали... И я знаю.

- Ну, раз знаете, тогда чего же спрашиваете?

- Да так, - Левченко приподнял одно плечо, потерся о него щекой. Интересно же знать из первоисточника. Газеты - это одно, а первоисточник другое.

Аронов промолчал, ничего не ответил. Сощурив глаза, он напряженно смотрел на "канарейку", идущую впереди, и думал о том, куда свернет Каукалов. Подходящих мест на Минском шоссе уже вроде бы и не осталось. Может, у Каукалова есть на примете что-то такое, о чем Аронов не знает? Или он доедет до Кольцевой дороги и там свернет? Налево или направо?

Пока Аронов задавался этими, в общем-то не очень значимыми вопросами, Каукалов доехал до мотеля, серой угрюмой громадой вставшего справа от шоссе, и свернул на хорошо отремонтированную, украшенную новыми фонарями кольцевую бетонку. Похоже, Каукалов решил следовать некой неписаной волчьей заповеди: не охотиться там, где живешь, и не поедать добычу там, где охотишься... На бетонном кольце глухих мест, где можно спрятать кого угодно, хоть целый год, предостаточно. Гораздо больше, чем на Минском шоссе. Левченко покорно повел свой КамАЗ следом за "канарейкой".

- Кто же это вам сказал, товарищ лейтенант, что у меня в машине могут быть наркотики? - безуспешно пытался он разговаривать Аронова. - Чушь какая-то... Бред!

Аронов молчал, не отвечал разговорчивому водителю, лишь изредка косил на него глазом, он вообще старался не выпускать водителя из вида - мало ли что тот может отчебучить по дороге, с такими болтливыми ребятами ухо надо держать востро. Он выразительно приподнимал с коленей автомат и вновь опускал его.

- Оперативные данные, значит, - не унимался Левченко, оторвал от руля руки и возмущенно вскинул их к потолку, - какой-то гад настучал, возвел напраслину, но грешником себя небось не чувствует...

И на это Аронов ничего не сказал. Небо посерело, тяжело и устало опустилось на землю, асфальт сделался блестким, будто его покрыли лаком, влажным, - из облаков посыпала мелкая клейкая морось.

- Во, вражина! - выругался водитель. - Эта пыль - самая гадкая из всех. Колеса на ней юзят, будто в масле, не удержать!

"Жигуленок" Каукалова замигал правым поворотным фонариком, съехал на узкую боковую дорожку.

- Мне следом? - спросил водитель у Аронова.

Похоже, что Каукалов все делал с ходу, с лету, без предварительной подготовки, хотя это место он, вполне возможно, подобрал заранее. Только напарнику не сообщил.