Охота на олигарха

— Ты, Нина, уйдешь, когда расскажешь мне, кто и для чего тебя подложил Никулину Антону. Вот только не надо делать таких удивленных глаз. Актриса ты, может, хорошая, но со мной твоя драматическая сценка не прокатит.

— Я не знаю, о чем и о ком вы говорите, — откинулась на спинку стула, закинув ногу на ногу.

— Хорошо, давай поговорим иначе. За этой дверью нет камеры и полиции, мы беседуем без свидетелей и не под протокол. Ты, Рязанова Нина, двадцати пяти лет от роду, рассказываешь мне все, что связано с Никулиным, и от того, как пройдет наша беседа, зависит твое будущее.

— А если нет? — снова вызов и во взгляде наглость.

— А если нет, то я сдам тебя полиции, а еще видео из клуба, как ты продаешь наркотики, как хранишь их в своей одежде. Угадай, какая это статья и сколько лет тебе дадут?

Готовлюсь к истерике, к угрозам, к тому, что проторчу здесь как минимум всю ночь. Девушка молчит, смотрит в сторону, наверняка прикидывает перспективы своего будущего. Я блефую, у меня нет видео, но то, что Нина продавала наркотики, мои парни, что наблюдали за ней, подтвердили.

— Он мертв?

— Кто?

— Антон.

— Нет, а должен?

— Жалко будет, он хороший.

Нина поправляет волосы, закрывает лицо ладонями, сидит так несколько секунд, не мешаю ей. Встаю, наливаю стакан воды из кулера, ставлю его пред ней.

— Так зачем ты дурачила такого хорошего парня?

— Мне написали сообщение с неизвестного номера в сентябре, предложили заработать, — Нина выпивает половину воды, на меня не смотрит, кусает губы. — Нужно было всего лишь очаровать одного дурачка, втереться в доверие, а уже дома загрузить на его компьютер программу. Не спрашивайте, я не знаю, для чего это.

— Писал мужчина или женщина?

— Мужчина, предложил кругленькую сумму, для начала скинул аванс.

— Ты так легко соглашаешься на такого рода предложения?

— А вот не надо меня судить, вы ничего не знаете, как я живу и что со мной, — в голосе девушки агрессия и обида.

— Не осуждаю, хочу докопаться до истины.

Мне жалко эту девочку, сколько их таких — потерянных, несостоявшихся, утопивших свою мечту в алкоголе, наркотиках и продажных связях. Но если всех жалеть, жизни не хватит.

— Что дальше?

— Мне скинули фото Антона и где его можно встретить. Очаровать не составило труда, обычный парень, задрот-программер, я с такими не общаюсь. Но он оказался веселым, добрым, а еще щедрым.

— Ты видела того, с кем переписывалась?

— Нет, флешку нашла в почтовом ящике с инструкцией, как и что сделать. После выкинула в речку на набережной. Сделала, как говорили, ведь ничего такого, это не воровство, я никому не навредила.

Можно было усомниться, говорит девушка правду или нет, но был уверен: так все и произошло. А это значит, я не сдвинулся с места, и встречать мне свой юбилей на Крайнем Севере, как грозится Дымов.

— Вы отпустите меня?

— Переписку удалила?

— Нет.

— Хоть на это ума хватило. Покажешь и можешь идти. И завязывай с наркотой, ведь реально можешь получить срок.

Ушел не прощаясь, дальше мои ребята пробьют контакт, информация будет уже к утру. Но чувствую, ничего не найдут, номер окажется заблокированным, симка левой.

Надо бы домой, но сил нет добираться. Зашел в свой кабинет, хорошо, что в нем есть комната отдыха, сняв пиджак и рубашку, лег на диван, долго таращился в окно, прикидывая, с какой стороны копать дальше.

Но в тяжелую голову умные мысли не приходили, все дальше уводя меня к другим. И почему я вспомнил прошлогодний свой поход к психологу и яркую брюнетку с глазами восточной царицы, не пойму.

Пошел ведь потому что сны кошмарные задолбили, не спал сутками. В них так отчетливо меня снова убивали, а грудную клетку разрывало на куски. Кладу ладонь на уродливый шрам, сердце отбивает ровный ритм. Чувствую запах дыма, звук пулеметной очереди, крики моих бойцов, треск рации, взрыв.

Вздрагиваю, но мгновенно проваливаюсь в сон.

Глава 26

Савельев

— Максим Анатольевич, проснитесь. Максим Анатольевич.

— Да, что случилось? Который час?

— Утро, девять уже.

— Так быстро?

Тру глаза, казалось, что и не спал вовсе. Слава отводит взгляд от уродливого шрама, что идет вдоль моей груди. Сажусь, ищу рубашку.

— Что случилось?

— Там какая-то женщина хочет видеть Владимира Сергеевича.

— А где сам Дымов?

— В городской квартире еще. Мы решили рассказать вам, она больно нервная. То угрожает, то уговаривает — странная, короче.

— Хорошо, сейчас разберемся с этой странной Снегурочкой под Новый год.

Умываюсь, чищу зубы, вид, конечно, помятый, словно с похмелья. Тридцать первое декабря, но мы обязаны работать в любой праздник. Спускаюсь на первый этаж, не удивляясь тому, что в офисе кипит работа.

Уже в холле у лифта слышу женский голос. Подхожу ближе, она стоит ко мне спиной, на голове платок, белая короткая шубка, брюки.

— У вас очень нервная работа, я понимаю, но надо больше отдыхать и научиться любить себя. А вот ваша поза и скрещенные руки говорят о закрытости.

Дамочка морально прессует моего работника, парень лишь слушает ее, хмурит брови, но молчит.