Охота на пиранью

Пройдя еще изрядный кусок, они увидели слева, над самым берегом, высокий некрашеный забор, сделавший бы честь любому форту на Диком Западе. Над забором виднелась темно-красная железная крыша с невысокой кирпичной трубой. Там, где забор обращен одной стороной к реке, виднеется небольшая дощатая будка с крутой односкатной крышей и окном во всю стену — из множества мелких квадратиков стекла в основательной деревянной раме. Над будкой — флагшток, с гребня крыши свешивается приспущенный красный флаг, выцветший чуточку, узкий и длинный, вроде гюйса. Вряд ли штандарт свидетельствует о политических взглядах паромщика, скорее, это сигнальный флаг, и хозяин переправы его поднимает, скажем, отправившись покакать, чтобы не надрывались зря клаксоны на том берегу. Нечто подобное Мазур уже видел в других местах.

Они свернули влево, в тайгу, подошли к дому метров на пятьдесят. Дизель работал вхолостую, совсем негромко. Больше никаких звуков с подворья не доносилось, и было оно немаленькое — соток пятнадцать. Других строений поблизости не видно. По гребню забора тянется довольно новая на вид спираль Бруно — еще не привязка, тут хватает зон, где такой товар можно приобрести за бутылку, а для уединенного таежного жилища предосторожность и в самом деле нелишняя…

Со двора послышался собачий лай, тут же умолк.

— Нас почуяла? — спросила Ольга.

— Вряд ли, — процедил Мазур сквозь зубы. — Ветер от дома к нам. Не в том дело…

Он не отрывал взгляда от крыши. Над ней метров на десять вздымался толстый шест с телеантенной, а гораздо ниже, на двух выкрашенных в зеленое штырях, укрепленных на противоположных концах крыши, примерно под углом сорок пять градусов наружу, растянута антенна, которая может принадлежать исключительно мощной рации и ничему другому. Антенну почти той же формы и ориентации по сторонам света Мазур видел на заимке, над домиком возле медвежьей ямы.

Положим, и это еще ни о чем не говорит. Подобные антенны Мазур видел и раньше, в паре десятков мест, никоим образом с Прохором не связанных. Да и не обойтись без рации на таком кордоне, случись что — не дымом же сигналить…

— Думаешь? — спросила Ольга.

— Черт его знает… — сказал он. — С одной стороны — самая обычная переправа. С другой — я бы на их месте из кожи вон вылез, но посадил своих людей как раз в таких вот ключевых точках…

— Но ведь придется идти?

— Придется идти, — кивнул он. — Не взвод же у них там. Очень уж нерационально было бы… Скорее — какой-нибудь благостный старичок, который тебя, сонного, по башке треснет. А до того баньку истопит и от пуза попотчует. Ушки на макушке держи. Особенно не переигрывай, конечно. Если у тебя будет вид затравленный и замкнутый, человек непосвященный, в общем, не удивится — мы ж из тайги вышли, две недели блуждали…

— А кто мы, кстати? Вдруг там все же — самый настоящий паромщик, не ихний…

— Кто бы там ни был — мы туристы, — сказал Мазур, не особенно раздумывая. — Рыбаки. Забрались порыбачить… ну, скажем, на озеро Имбат, вертолет должен был еще не скоро прилететь, а тут пожар, пришлось в тайгу драпать, отрезало нас от озера-то. Вот и началась одиссея… Ты больше помалкивай, ты будешь тем, кто и есть, — дама городская, ни названий местных не помнишь, ни тайги не знаешь, выкручиваться буду я. — Он глянул на Ольгин татуированный мизинец, улыбнулся уголком рта. — Сигнал тревоги простой: «Слушай, Катя…»

— А если там человек непосвященный, наколок наших не испугается, часом? Еще милицию вызывать начнет…

— Все зависит от нашего обаяния, — подумав, сказал Мазур. — Постараемся произвести хорошее впечатление. Здешний народ наколками не особенно и напугаешь, всякое видали… Вообще-то, такой вот отшельник старается со всеми в мире жить, так что не станет суетиться, я думаю. Ну, увидим… Золотишка отсыплем, ежели что. По обстановке.

— Может, мне сначала одной пойти? А через полчасика ты нагрянешь. И если я уже сижу в подполье, вся в кандалах, то с хозяином все ясно будет…

— Эк ты осмелела, боевая подруга, стоило аромату цивилизации нюхнуть и надежде обозначиться… — сказал Мазур. — Идея хорошая, но не стоит. Еще в заложницы попадешь, крутись потом… Предупреждаю сразу: даже если хозяин человек, к нашим играм непричастный, его, глядишь, все равно обидеть придется. Если у него гражданский долг развит и начнет милицию звать на всех диапазонах. Это я к тому, чтобы тебя в решающий момент гуманизм не прошиб.

— Не хочешь же ты…

— Ну что ты, — сказал Мазур. — На крайний случай — в погреб загоню и крышку комодом привалю. А на ворота записку повешу. До скелета не усохнет — рано или поздно вызволит шоферня. Устанет ждать, пойдет по дому шукать… Ты, главное, не расслабляйся. Оттого, что места пошли обитаемые, нам, может, еще хуже придется… Уяснила?

— Уяснила.

— Сигнал помнишь?

— «Слушай, Катя…»

— Тогда — вперед, — сказал Мазур.

— Эй, а как автомат?