Охота на президента

Грек сидел и молчал, раздумывая, чего их майор возится с этим алконавтом. Главная улика, есть. Это нож, которым и был убит Феклистов. Экспертиза подтвердила это. Чего ж еще надо? А то, что Степанов отказывается, пускает тут им слюни и сопли, говоря, что он не убивал, это еще не аргумент, и суд его учитывать не станет. Есть факт убийства, значит должен быть и человек, совершивший этот факт. И человек этот у них есть. Так стоит ли теперь с ним тратить столько времени.

– Стоит, – заупрямился Туманов, чем вызвал у Грека к себе неприязнь. – Лично я не верю, что этот пьяница замочил Феклистова, – сказал майор, после того, как Грек вызвал его в коридор на два слова.

– Не веришь, значит? – настойчиво повторил Грек.

Федор покачал головой.

– Нет, не верю, – еще более настойчиво произнес Федор, глядя Греку прямо в глаза. – Я понимаю, о чем ты сейчас думаешь…

Грек с удивлением кивнул.

– Надо же, – сказал он с ухмылочкой.

– Да, да, – утвердительно сказал Федор Туманов. – Что у нас большая загруженность. Возиться не охота. К тому же, на твой взгляд, тут все очевидно. Что скажешь не так? Ну не молчи, – потребовал майор.

Грек вздохнул.

– А на твой взгляд, не так?

– На мой – не так. Ты пойми, Саня, уже не первый раз тебе говорю, никогда не спеши с выводами, потому что жизнь человеку поломать легко. А вот поправить…

Грек махнул рукой, указав на дверь кабинета за которой сидел Степанов под присмотром Ваняшина.

– Да он сам себе ее поломал, – сказал он про алкаша.

– Чем? Тем, что с приятелем Виталькой зашли в сквер выпить по стакану в тот самый момент, когда туда приехал Ник Феклистов?

– Да хотя бы. А что, скажешь, это роковая случайность? Ты же не веришь в случайности, – прищурившись, проговорил Грек.

– Это роковое совпадение, – сказал Туманов.

Грек молчал, обдумывая все, что тут наговорил ему майор. В объективности его отношения к подозреваемому в убийстве Феклистова, не сомневался. Слишком хорошо знал Федора Туманова. Бескомпромиссен и беспощаден майор к преступникам. Да и вряд ли бы он стал симпатизировать какому-то алкашу. И Грек призадумался, готовый согласиться со всем сказанным Федором Тумановым. И уже без недавнего запала, проговорил:

– Ну хорошо. Допустим, Степанов не виновен. Тогда, получается, что убийца, его дружок – Виталька?

Федор положил Греку по приятельски руку на плечо.

– Саня, ты вспомни, какое сложное дельце нам досталось. Что не шаг, одни загадки. Ну сам подумай, мог ли такой человек, как Ник Феклистов вот так просто погибнуть в случайной драке?

Грек подумал.

– Ну… – начал, было, он.

Но Федор Туманов остановил его, сказав:

– Нет, Саня. Ни Степанов, ни его приятель, алкаш Виталька, Феклистова не убивали. Это однозначно.

Грек не понимал, с чего майор такое взял, и не упустил, чтобы не спросить об этом у Федора Туманова.

– Интуиция подсказывает, – резонно заметил на это майор. – Все было хорошо обдуманно и спланировано, как в случаи с Калугиным. Феклистов должен был погибнуть, и он погиб.

Грек не стал оспаривать майорское мнение. Спросил только вкрадчиво:

– Тогда, кто же настоящий убийца? Интуиция тебе это не подсказывает?

Федор воспринял слова приятеля Грека как насмешку, но обижаться на друзей не умел.

– Полагаю, что там был еще кто-то, третий, – подумав, сказал майор.

Грек промолчал. Удивляться уже всему он давно перестал. И даже если бы сейчас Туманов сказал, что Феклистова убили инопланетяне, он и этому бы не удивился.

А Федор, чтобы подтвердить свою версию, предложил Греку:

– Пойдем, спросим об этом у Степанова.

– Да крутился там, в кустах, один. Бомжара, – ответил Степанов, когда Федор задал ему вопрос, не видели ли они там еще кого-то. – Мы с Виталькой думали, что он посуду там ищет. Когда первую поллитровочку выпили, Виталька бросил бутылку, так этот бомжара, гад, не взял. И не понятно, чего по кустам шастал. Только нам тогда не до него было. Настроение, хорошее. Да тут еще выпили, и про него вовсе забыли.

– А вот мне, кажется, понятно, чего он там шастал, – проговорил Туманов, принимаясь за другую сигарету. Видя, какими жадными глазами Степанов смотрит на сигарету, майор дал ему еще одну. – На, кури. Только скажи ты мне сэр, – назвал Федор так алкаша, отчего Ваняшин с Греком улыбнулись, обменявшись многозначительными взглядами. – Как выглядел этот бомжара? Одежда? Лицо? Ты запомнил?

Степанов покашлял в кулак.

– А вот одежду и лицо его, я, гражданин начальник, и не разглядел. Темно там, в сквере, было. Это где мы сидели на лавочке, фонарь на столбе горел.

Грек чертыхнулся с досады.

– А чего ж ты его бомжарой называешь, если не разглядел? – проговорил он Степанову.

Тот сконфузился.

– Да это я так, к слову.

– К слову он, – досадливо проворчал Грек.

– Ну, а кому нормальному и трезвому взбредет в голову в темноте лазить по кустам? – спросил на это Степанов.

Грек глянул на него.

– Не беспокойся, взбредет, если очень надо.

Алкаш Степанов на это промолчал. Докурив сигарету до самого фильтра, притушил окурочек, поплевав на него, положил в пепельницу.