Охота на президента

– Вы знаете, а Савельев как раз только что приехал. Он должен был дежурить с Макеевым. Но Макеев на сегодня отпросился. Какие-то дела у него. А Савельева могу позвать, если хотите?

– Хотим, – сказал майор, и толстушка ринулась к двери.

На этот раз Грек замешкался и не успел вовремя убрать свои ноги с узкого прохода. И произошло то, чего он так опасался. Любочка Томилина наступила ему на ногу.

– Ой, извините, – извинилась она.

– Да ничего, – терпя боль, скривился Грек в мучительной улыбке. – Мне даже приятно, – пошутил он.

Трудно сказать, как восприняла его шутку сама Любочка. Она вышла.

– Вот корова. Так палец отдавила, что сил нет терпеть. – Бесцеремонный Грек хотел стащить с ноги ботинок и растереть отдавленный толстушкой палец, но Федор Туманов убедил его не делать этого здесь в кабинете заведующей и потерпеть.

А через пару минут в кабинет заглянул парень в очках. И если у Любочки Томилиной рот не закрывался от улыбки, то этот великовозрастный краснощекий юноша выглядел мрачным и даже несколько угрюмым. Во всяком случаи, точно не разговорчивым. Это Туманов сразу понял.

Увидев его очкастую физиономию в двери, майор спросил:

– Вы – Савельев?

Юноша кивнул.

– Ну тогда давай, заходи, – раздраженно махнул рукой Грек, приглашая реаниматора войти. – Чего ты там застрял?

Савельев вошел, поочередно глянув на каждого из сыщиков. Больше всех его внимание привлек почему-то усатый Грек. Наверное потому, что он был похож на цыгана и меньше всего на опера. По крайней мере, в его представление опера должны выглядеть такими, как те двое других: высокими, крепкими, обладающими милицейской хваткой. А всего этого за Греком не замечалось.

– Садитесь, – сказал Туманов, кивнув на тот стул, который еще хранил тепло только что сидевшей на нем толстушки Томилиной. И когда реаниматор разместился на стуле, спросил: – Томилина вас ввела в курс дела? Вы знаете, зачем вас пригласили?

– Да, – довольно скупо ответил реаниматор. Но Федора Туманова такой ответ не устраивал. Нужны были подробности, и майор попросил Савельева все вспомнить до мельчайших деталей.

– Все, что вы нам скажите, это очень важно для следствия. Поэтому, постарайтесь ничего не упустить, – попросил Туманов.

Реаниматор, не мигая, уставился на Федора Туманова через очки.

– Да мне особенно и вспоминать-то нечего, – развел он руками, заранее зная, что опера будут его ответом огорчены. – Но чем могу, готов помочь.

– Вот и давай, помогай, – сказал Грек. Савельев покосился на него и сказал:

– Мы приехали на вызов. Вошли в квартиру. Женщина рыдает, заходится в истерике. А в комнате на полу лежит мужчина с раной в голове. Как мне показалось, без признаков жизни. Хотя я его не осматривал. Его осматривал Макеев. Женщина кричала, что он якобы еще жив. Но сам я это утверждать не стану. – Реаниматор замолчал, посчитав, что сказал все.

– Хорошо. Что было дальше? – спросил Туманов, записывая показания реаниматора Савельева на диктофон, который лежал у майора в кармане.

– Женщина мешала. Ругалась на Макеева за то, что он якобы медлит и не хочет оказывать помощь ее мужу.

– И тогда врач Макеев попросил вас увести ее в кухню? – вспоминая рассказанное им Людмилой Калугиной, подсказал Туманов, видя, что Савельев несколько мешкает с ответом.

Реаниматор кивнул, соглашаясь.

– Да. Так и было. Макеев попросил меня увести женщину в кухню, чтобы она не мешала произвести осмотр и не выпускать пока ее оттуда.

– То есть, все то время, пока он осматривал Калугина, вы были с его женой на кухне? – проговорил майор с некоторой подозрительностью и, получив удовлетворительный ответ, сказал то, что все это время не давало ему покоя: – А теперь, постарайтесь, напрягите свою память получше. Вам необходимо вспомнить одну маленькую деталь. Возможно, не такую и важную для вас, но очень важную для нас. Когда вы заглянули в комнату, револьвер?… Где он валялся? Не припомните?

Минуту, а может и больше, Савельев молчал. Видно напрягал память. Потом заговорил хотя и не слишком уверенно:

– Знаете, я ведь в комнату не заходил. Заглядывал в нее из коридора.

– Мы это знаем, – кивнул Туманов. – Наш криминалист определил это по вашим следам. Да и жена погибшего тоже самое говорила. Но все-таки, попытайтесь вспомнить. Где валялся револьвер?

– На ковре, – ответил реаниматор, видя, что его ответ не удовлетворил любопытство сыщиков.

– Хорошо, – сказал Федор. – Задам вопрос иначе. На каком расстоянии он валялся от лежащего на ковре человека? – спросил опер.

– Знаете, довольно далеко. Человек лежал возле стола. А револьвер, по-моему, почти около шкафа.

– А шкаф стоит возле стены? – подсказал Грек.

Реаниматор кивнул.

– Точно. Возле стены.