Охота на привидений

Пал Палыч снова удалился в лес и не­ожиданно принес оттуда ржавую водопро­водную трубу, длиной метра в два с поло­виной. Чего только не сыщешь в наших лесах.

— Это не перемелет, — сказал Пал Па­лыч и уверенно сунул трубу под колесо.

Папа дал по газам, труба с пением опи­сала дугу в дециметре над сводом черепа полковника и, тревожно гудя, запрыгала позади «УАЗа» на обледенелой дороге.

Пал Палыч тихо выругался, надеясь, что мы не услышим. Отец вылез из машины.

— Бесполезно, — сказал он. — Надо идти за буксиром.

Пал Палыч повернулся и похромал к Ворожееву.

— Давай, я сбегаю, — остановил его па­па. — Ты только скажи к кому, а то у тебя нога.

— Не надо, — отмахнулся полковник, — лучше с ними тут посиди. А мне надо ногу расхаживать, засиделся уже. К тому же в Ворожееве может никого и не быть. Тогда придется в Андреевку идти.

— Тем более, — убеждал его папа, — ты только скажи к кому.

Но упрямый Пал Палыч настоял на сво­ем. В Ворожееве действительно помощи не оказалось. Дядя Егор ушел на охоту и не­кому было завести его грузовик. Тетя Катя не знала даже, где ключи от зажига­ния. Пал Палыч таскался в Андреевку, зато приехал оттуда на тракторе.

Пока его не было, папа развел костер, и мы неплохо проводили время, рассказы­вая ему свои ворожеевские приключения. Кое-чего я, конечно, не договаривал. На­пример, не рассказал, как убил дятла и еще кое-какие детали.

— Маме только про могилу не расска­зывай, — сделал замечание папа, — пере­пугаешь вусмерть.

С трактором дело пошло на лад, и «УАЗ» быстро был освобожден из ледяно­го плена. Отец расплатился с тракторис­том, и тот довольный покатил назад. Мы заняли наши места в «УАЗе». Дальней­ший путь до шоссе мы проделали без при­ключений, но в молчании. Трудно беседо­вать, когда только и думаешь, за что бы еще ухватиться. Наконец, проселок окон­чился, и мы выехали на ровную асфальти­рованную дорогу.

Тут первым заговорил папа.

— Они мне тут кое-что порассказали, пока тебя не было. — Обратился он к Пал Палычу. — Веселые у тебя получились ка­никулы.

— Да уж, — согласился Пал Палыч, — в другой раз пусть Андрей или Ирка с ними едут.

Папа рассмеялся.

— Однако у вас тут чего только нет, — продолжал он, покачав головой, — и при­видения, и воры по домам шастают.

— Это не воры, а дураки, — сказал тог­да Пал Палыч. — Егоров племянник и его дружок. А я, старый болван, в прошлый раз лично им с кафедры два маскхалате привез. Думал, для охоты. А они по домам заколоченным лазают. Деда тут нашего деревенского так напутали, чуть не помер. Вышел из дома, а перед ним привидение без лица стоит. Ну, один из них, в маскха­лате. Максимыч теперь только-только оклемываться начал.

— А что им там надо-то, в этих домах заколоченных?

— Да черт его знает! Темнят, не говорят ничего. Дураков из себя строят. Ну, Егор им дал жару. Больше они тут долго не по­явятся.

— А икона эта, — поинтересовался отец, — старинная диска?

— Да нет, — ответил Пал Палыч, — диска лишь прошлого века, но оклад у нее дорогой, серебро с камнями драгоценны ми. И еще, говорят, что мастер ее писал известный. В общем, дбска ценная.

Я сидел и слушал разговор отца с Пал Палычем. И испытывал при этом разнооб­разные ощущения. Сначала я с удовлетво­рением отметил, что правильно угадал тех, кто скрывался под маскхалатами, и пра­вильно сделал, что не рассказал об этом ми­лиции — вон ведь дядя Егор сам с ними разобрался. Но когда папа заговорил об иконе, меня охватили совсем другие чув­ства. Сначала я никак не мог понять, при чем тут доска. А когда понял, страшная догадка пронзила мой мозг и тяжким гру­зом придавила к сидению.

Я все же еще раз решил убедиться в правильности моей догадки и поэтому спросил папу:

— А что, иконы досками называют?

— Ну да, — подтвердил он, — их же на досках пишут. Только когда речь идет о стройматериалах, то говорят доска, а если речь идет об иконе, то обычно говорят доска. Ударение на первом слоге.

Все точно. Именно так произносили слово «доска» Сергей и Юрка. Так вот что они искали в заколоченных домах! А я-то, дурак, что думал! Тогда и могилу наверня­ка они разрыли, ведь это у дяди Егора бы­ло убеждение, будто икона похоронена вместе с протоиереем. А уж он наверняка об этом рассказывал и своему племянни­ку. Но самое главное было не это. Самое главное было то, что я вспомнил из под­слушанного мной разговора Сергея и Юр­ки. Они говорили, что им осталось прове­рить только ведьмин дом. Значит, они считают, что доска, то есть икона, у бабы Дуни. А Сергей, так тот в этом почему-то почти уверен. И, что особенно плохо, я вспомнил, что они собираются взять эту доску без спроса. «Сами возьмем», — ска­зал тогда Сергей. И ведь сделать это они могли уже сегодня, тем более, что дядя Егор направил их из Ворожеева.

— Папа, стой! Стой! Останови маши­ну! — закричал я, хватая отца за плечо, едва до меня дошел смысл того, о чем я только что догадался.