Охота на прошлое (СИ)

Возвращаясь из своей длительно командировки, он был уверен, что Андрей ждет, не дождется его возвращения, едва ли ни крестики вышивает, отмечая каждый прожитый день. Но нет, Ламин не отвечал на звонки. Но в этот раз Ване улыбнулась удача и друг, наконец, снял трубку.

Через полчаса Иван уже был в квартире Ламина, пристально изучая того и хмурясь из-за непонятного отпечатка на его лице. Андрей словно постарел на несколько лет, осунулся, а, привычные за много лет дружбы, жесты были пропитаны нервозностью. Но рассказывать о своих душевных метаниях мужчина не спешил, поэтому Иван с чистой совестью загрузил его своими проблемами, выплескивая все негодование, которое накопилось в нем за время утренней встречи.

Прогулка и крепкий алкоголь взбодрили обоих, поэтому в царство грохочущей музыки и доступных девиц, мужчины ввалились изрядно навеселе. Атмосфера веселья и праздника моментально подхватила и закружила по залу, заставляя двигаться в такт необъяснимой музыке и опрокидывать в себя стопку за стопкой. Вкус коньяка уже притерся и не раздражал своей обжигающей горечью, а только добавлял по капле хорошего настроения. Смеяться над собой было легко, еще легче и радостней было смеяться над чучелом, которого звали Сони. Иван раз за разом заставлял пьяный разум вытаскивать наружу нелепый образ фотографа, а слова, унижающие блондина и разносящие в пух и прах его образ жизни, как птицы слетали с языка, вызывая бурный приступ хохота у обоих мужчин.

- Вот, как так можно? – изрек Ваня, через стакан глядя на двоих молодых парней, которые украдкой воровали друг у друга поцелуи в темном углу. – Давай я тебя тоже поцелую! – предложил мужчина, когда непонимающий, о чем говорит друг, Андрей повернул к нему голову.

- З-зачем? – изумленно спросил Ламин и слегка отклонился назад.

- Проверим, может, это невъебенно приятно, а мы не в курсе?

- Что это? – Андрей продолжал размышлять, о чем говорит друг в пьяном угаре.

- Когда два мужика лижутся, - брюнет кивнул и наклонился к губам друга.

- Иди на хер! Приятно это, но когда с тем, с кем хочешь, а не с кем попало! – Андрей толкнул Ивана в грудь и плеснул в рюмки еще коньяка.

- Это я кто попало?! – зарычал Ваня, указывая на себя пальцем. – Охуел, брат, ты меня знаешь уже хер знает сколько лет…

- Поэтому и не буду с тобой целоваться, - буркнул Андрей, рассматривая что-то в своей рюмке, - давай выпьем лучше.

- Определенно лучше! – Ваня схватил свою стопку и быстро опрокинул в себя янтарную жидкость, даже не поморщившись. – А прикинь, в принципе, целоваться по хер с кем, рот у всех одинаковый, но вот, гладишь, гладишь, а вместо сисек… Блин! Доска! Твердая грудная клетка, хорошо, если волос нет. У тебя есть, кстати? – Ваня дернул воротник футболки друга на себя и заглянул внутрь. – Есть. По хуй. Сползаешь ниже, и бац! Вместо мокрой сочной дырки, такой же прибор, как у тебя самого!

- Твою мать, Вань, уймись, - Андрей сунул непоседливому другу рюмку и поднял вверх свою, салютуя.

Эта рюмка оказалась той крайней, после которой ночь и все, что скрыто ее крыльями, сливаются в обрывки неразборчивых воспоминаний. Вот, они заканчивают разговор, и направляются в кучу танцующих людей. Вот, Андрей теряется в объятиях миниатюрной брюнетки и у Ивана мелькает мысль о том, что он все же ошибся и сердце друга свободно. Вот, он сам обхватывает талию стройной высокой девушки с белоснежными волосами, чья пятая точка так аппетитно напоминает ту, что он разглядывал сегодня утром, и она обтянута подозрительно схожими красными брюками. Иван поднимает руки выше и наталкивается на две истинно женские выпуклости в области груди. Но, по какой-то неясной причине, брюнет испытывает глухое разочарование при такой находке. Далее темный коридор, влажные поцелуи с отвратительным вкусом помады и секс на грани «не хочу больше, но нужно кончить». Крепкие руки, ведущие куда-то, слова, от которых до сознания долетают только отдельные звуки, свежий воздух летней ночи и, наконец, кровать, в которой можно спокойно уснуть.

Сны. Бурные, обрывочные, непонятные, сливающиеся в калейдоскоп картинок, от которых мутит. Снится фотограф, облаченный в пошлые шмотки из красной кожи, виляющий перед носом голой задницей, между половинок которой мелькает красная полоска трусиков, которые не наденет ни один приличный мужик. Сони оборачивается, ехидно улыбается и шепчет: «Секс, секс, секс, секс….»

Иван подскакивает на диване, из-за чего последний скрипит, нарушая такую хрупкую тишину похмельного утра. Мужчина морщится и с трудом открывает склеенные глаза. Свет. Из окна льется яркий свет. Утро. Он у Андрея, спит на разобранном диване, значит, друг не был так пьян, как он.

Ваня сползает со старой мебели, которая вновь издает надрывный вой и бредет на кухню. Ламин уже готовит завтрак, а по помещению разлетается аромат растворимого кофе. Мужчина кивает, идет в ванную, из зеркала смотрит неприглядный незнакомец с отросшей черной, жесткой на вид, щетиной, синяками под глазами и помятым лицом. Как он мог так надраться? Давно не было, чтобы так, до невменяемого состояния.