Охота на птичку (СИ)

Я думал об этом всю ночь перед возвращением в Барселону. Так и не смог уснуть после нашего разговора о свадьбе и доме у реки. Уже сто раз пожалел, что не расстался с Третьяковой сразу, а протянул эти два месяца в угоду старику, который возомнил, что способен распоряжаться моей жизнью. Его настойчивость будила во мне непреодолимое желание даже не противостоять, а поступать наперекор. Хотелось что-нибудь эдакое вытворить, чтобы он охренел, но навсегда запомнил: я — не его собственность.

Звонить Юле среди ночи не стал, отложил на утро. Прошлой ночью мне хотелось поговорить с другой, но она не отвечала.

Все ранее написанные Птичке сообщения я заменил одним-единственным, идеально отражающем суть. Через несколько минут она его прочла.

Ответа я не ждал. Знал, что утром поеду и получу его, глядя ей в глаза.

Соня так долго не открывала, что я успел невесть что вообразить. А когда открыла - с трудом сдержал смех и собственные руки. Сонная и лохматая, с припухшими губами, в пижамке, из которой давно выросла, она будила во мне противоречивые желания. Хотелось надавать по бегающей заднице и зацеловать до синяков, а потом уложить на кровать, лечь рядом и подробно рассказать все, что происходило со мной со дня нашего знакомства. Все это я сделаю, но строго в обратной последовательности. Начинаем с разговора.

Только вот болтать с теплой и мягкой после сна Птичкой в ее гнездышке — то еще испытание на прочность. Я к нему оказался не готов.

Когда она вышла из душа в одном полотенце, я почти застонал от болезненного желания вжать в себя ее голое тело. Эта пошлая и неоригинальная картинка навязчиво мелькала перед глазами, пока Соня выбирала, что надеть. Но тут она вовремя вспомнила про мое сообщение.

Я знал, что ей понравится. И в правильном ответе не сомневался.

Твоя.

С одним этим словом я получил эмоций больше, чем способен был переварить. По-взрослому захлестнуло, сильно, запредельно. Всего одно слово, а смысловая нагрузка, как у целого трактата о любви, который мы только что начали писать вместе.

И вот мы сидим в маленькой кафешке у ее дома, ждем кофе и не таясь смотрим друг на друга, улыбаясь одними губами. На улице пасмурно, небо серее серого, а в наших глазах искрится солнце. Я откровенно любуюсь ее хорошеньким личиком и думаю, что сейчас мы похожи на героев французского кино. Кстати, о Франции.

- Ты помнишь, что завтра мы едем в Париж? — спрашиваю я и делаю долгожданный глоток кофе. — Билеты я купил, отель забронировал.

- Какие билеты? — переспрашивает Соня, соблазнительно облизывая молочные усы от капучино.

- На поезд Барселона-Париж. Выезд в десять утра. Мы договаривались.

Соня ставит на стол массивную кружку и несколько раз моргает. Выглядит растерянной.

- Но, Никит, подожди. Это странно. Я не готова! У меня планы. Ты пропал. Ну, то есть, сначала я ушла, потом ты улетел. То есть, авария была. Я думала, что ты. У тебя…

- Так, стоп! — торможу я поток ненужных сбивчивых фраз. - Сейчас буду говорить я, а ты слушай и не перебивай. Потом сможешь спросить, если что-то донесу невнятно. Ясно?

Кивает. И я начинаю спокойно и последовательно рассказывать. О том, что решение расстаться с Юлей принял за несколько часов до нашего знакомства, а после только убедился в его правильности. Что по факту наши с Третьяковой отношения закончились в августе, но я тянул два месяца по просьбе отца, в интересах семейного бизнеса. Что вчера узнал, как меня без меня женят, а я так не согласен. И что сегодня утром, по дороге из аэропорта, я, наконец, объявил Юле, что мы больше не пара.

Соня слушает, не моргая. Явно ошарашена.

- Есть вопросы? — спрашиваю в конце недлинного, но весьма содержательного монолога.

- Всего два. Юля знает обо мне?

- Нет.

- Как она отреагировала на твой звонок?

Она говорит очень серьезно.

- Тебе зачем?

- Нужно. Мне бы хотелось знать, раз это касается нас.

Слышать такое признание неожиданно, но приятно. Смело она задвигает. На вопрос о Юле нет желания отвечать, но Соня ждет.

- Она пока в стадии отрицания. Но я не изменю своего решения, если ты об этом.

- Хорошо, - уверенно и непринужденно откликается Птичка. - Значит, завтра в Париж, а сегодня что?

- Можем, переспим? — ляпаю я на автомате с непробиваемой рожей, но тут же свожу все к шутке. - В смысле переночуем вместе. А до этого составим программу уик-энда и кино посмотрим. Можно у тебя.

Я не напрашиваюсь, отель уже забронировал, но мне интересно, как она отреагирует.

- Ладно, - снова неожиданно спокойно отвечает она. - Моя кровать не такая большая, как в Маджестике, но мы поместимся.

Офигеваю, как легко она соглашается. И хамоватое «переспим» совершенно не смутило? Это что-то новое. Неужто мои скупые откровения так повлияли? Любят женщины определенность, а ведь она — всегда обман. Наша жизнь — это серфинг в мире неопределенности, и в этом весь ее смак, драйв и кайф.

Бронь на отель незамедлительно отменяю. Если девушка зовет в свою, пусть даже тесную, постель — только идиот откажется и поедет ночевать в гостиницу. Я точно не из таких.