Охота на птичку (СИ)

Держась за руки, бегом несемся вдоль набережной, тормозим и целуемся каждые сто метров. Всего пять дней назад мы так же бежали по Барселоне. Столько всего произошло за это время - в голове не укладывается. Теперь все иначе. Он мой парень, а я его девушка. Мы пара.

Никита забирает мой рюкзачок и тащит на себе два.

- У верблюда два горба, - хохочу я.

- Потому что жизнь - борьба, - подхватывает он. - Борьба с желанием поскорей заняться сексом с девочкой-Златовлаской.

- С кем? - снова заливаюсь я. — Ты про Рапунцель, что ли?

- Нет, это другая сказка. Там был старый король, его слуга и Златовласка, которую все хотели. Не помню суть, но в конце у нее со слугой лямур случился, а король от злости сдох.

- Жесть, - комментирую я с притворным ужасом. И мы в два голоса хохочем, а потом снова целуемся и бежим дальше.

Как только кораблик отчаливает от пристани, Никита куда-то пропадает и через пару минут возвращается с двумя бокалами шампанского.

- Брют MoetChandon для мадмуазель, - сообщает он на шикарном французском.

- Ты и по-французски говоришь? — я почему-то совсем не удивлена.

- Немного. Но точно лучше, чем по-испански, - скромничает Гордиевский и легонько чокает своим бокалом мой. — За нас?

В ответ я только счастливо улыбаюсь. Он обнимает меня за плечи, и мы вместе вплываем в Париж. Солнце только что село, золотые блики лучей лежат на крышах домов. Еще несколько секунд- и они исчезнут, но магия этого дня все равно продолжится.

Я слышала, как Никита звонил, чтобы заказать столик в каком-то особенном ресторане. Французский я немного понимаю, тем более - ресторанную терминологию. Эйфелева башня на всех языках звучит примерно одинаково, так что это точно ресторан с видом на визитную карточку Парижа. Я предвкушаю самый головокружительный вечер в своей жизни, и предчувствие меня не подводит.

Мы ужинаем в знаменитом Les Ombres. Антураж ресторана так разительно отличается от моего чирингито, что на входе я задумываюсь, а пустят ли нас сюда без смокинга и вечернего платья. Но в зале сидят люди в самой разной одежде, многие - даже в джинсах. Наш столик - у окна, вид умопомрачительный, сервировка изысканна. За ужином мы выпиваем еще по бокалу шампанского, а потом заказываем десерты. Я, как истинный шоколадный маньяк, беру шоколадный торт, а Никита - яблочный татин с несколькими видами мороженого. В итоге мороженое тоже съедаю я.

Мы уже собираемся уходить, когда к нашему столику подходит скрипач во фраке. Он останавливается за моей спиной и начинает играть «Под небом Парижа». Я хочу повернуться на стуле, но в этот момент Никита берет меня за руку и тянет к себе.

Я в замешательстве и совершенно ничего не понимаю, однако послушно поднимаюсь. Подхожу к Никите и вижу, что за соседним столиком молодой мужчина делает предложение руки и сердца своей спутнице. На глазах у всего ресторана встает на одно колено и протягивает удивленной девушке коробочку с кольцом. И она говорит: «Да»!

Они целуются, вокруг все аплодируют, а я плачу. Сама того не ожидая, реву при виде чужого счастья. Это так трогательно!

У меня конкретно екнуло, когда под аккомпанемент скрипки Гордиевский протянул руку. Я не маленькая девочка, которая верит в принцев из сказочных замков и розовых пони, но мне тоже хотелось бы однажды услышать предложение руки и сердца в таком красивом месте. Понимаю, что еще не время, но ведь однажды такое станет возможным?

Пока я утираю слезы умиления, Никита просит счет и расплачивается. Как всегда, я пытаюсь оплатить свою часть, но он уверяет, что разделить счет уже нельзя. Обещает, что я оплачу следующий ужин. Мне пора завести блокнот, чтобы записывать долги Гордиевскому.

Из зала ресторана мы выходим на огромную темную террасу, с которой открывается открыточный вид на залитую огнями Эйфелеву башню.

На улице заметно похолодало, дует пронизывающий ветер. Я ежусь, Никита сразу меня обнимает. Вжимаюсь в его рельефное теплое тело, через футболку вдыхаю знакомый запах и улетаю. Так опьяняюще прекрасно мне не было нигде, ни с кем и никогда. Рядом с ним почти все впервые.

На фоне ночного Парижа перебрасываемся взглядами. Каждый думает о своем, но мысли похожи.

- Ты уже бывал тут? — спрашиваю я и уточняю: - С девушками?

Отрицательно машет головой.

- Бывал в Париже еще студентом, с лучшим другом, не с девушкой.

- А места такие знаешь, куда принято девушек водить, - замечаю я.

- Я готовился к этой поездке. Пока летал в Вену, смотрел обзоры и читал советы, - признается он, и его голос звучит серьезно.

- Вот это ты заморочился, - говорю я уже без иронии - она сейчас явно лишняя.

- Ради тебя стоило, - отвечает он и смотрит мне прямо в глаза. Долго и проникновенно.

Меня ведет от этого взгляда. Картинка вокруг его лица начинает расплываться, и под ложечкой холодеет. С очередным порывом ветра меня пронизывает едва уловимое интуитивное осознание, что приближается особенный момент. Я в замешательстве и резко перевожу тему.

- Что ты делал в Вене? Работа?

Никита отпускает мои глаза, смотрит вдаль.

- У друга умер отец, ездил поддержать.