Охота на рэкетиров

— В ангаре, типа, я повыворачивал у безвременно ушедших карманы. Некрасиво, конечно, зато, худо-бедно, кое-какая мелочь у меня появилась. Бензина в «шестерку» Гамлет залил под крантик, спасибо, типа. Из «Жигулей» топливо отсосать, что высморкаться… Бутылки — тоже, типа, без проблем, не дефицит. Кузовная, типа, битумная мастика — в любой автозабегаловке — бери не хочу. Парафин — со свечек. Тряпка — на фитили. Масло машинное — тоже на каждом углу. Полдня на подготовку, плюс вечер для рекогносцировки. Про коктейль «Молотова» слышал что-нибудь?

— Так в войну бутылки с зажигательной смесью называли? — припомнил Андрей.

— Соображаешь, типа… — похвалил Атасов. — На фронте коктейлем «Молотова» немецкие танки останавливали, а танк поджечь, Андрюша — это тебе не сраную СТО пустить по ветру. Ну, и хватит, типа, об этом. Больно много чести.

Над столом повисло тягостное молчание. Как будто произведенные Атасовым разрушения, каким-то загадочным образом последовали за ним и настигли их фанерный домик в Соколовке. Андрею даже почудился прогорклый смрад пепелища, и он порывисто встал, стряхнув с себя наваждение.

— Ты это куда? — удивился Атасов. Он, похоже, выговорился и теперь начинал хмелеть.

— Пойду, окно открою. Тут дышать нечем.

Андрей налег на шпингалеты, те не сдвинулись с места.

— Полегче со стеклом, типа! — предупредил с места Атасов. У меня кастелянша паспорт конфисковала. На весь, типа, период проживания. Дешевая, Бандура, скряга…

— Ни у одного тебя.

— Тем паче, типа… Застрянем тут на всю жизнь. Без паспортов, типа, как колхозные крестьяне при Сталине. Будем газоны стричь и говно, типа, из сортира выгребать за миску баланды…

Напрягшись, Андрей одолел заляпанные задубевшей масляной краской шпингалеты. Прохладный ночной ветерок ворвался в комнату, обдав приятелей свежестью волн, сухой горечью прибрежных колючек и тревожным ароматом полевых цветов — где-то на взморье.

— А ты, вроде как и не против тут осесть, — с некоторой иронией заметил Андрей, задетый за живое тем обстоятельством, что Атасов так и не поинтересовался ни судьбой Протасова с Армейцем, ни его собственными мытарствами. Пока что, по крайней мере.

— Ты о чем это, типа?..

— Да так, к слову пришлось. Не обращай внимания.

Атасов кивнул. Переместился поближе, положил руку на плечо товарища и печально покачал головой.

— Ты Эдика с Валеркой нашел?

— Нашел, — Андрей обижено надул губы. — Я уж думал, ты и не спросишь. Оба живы.

— Ну, я так и понял, судя по занятию, за которым тебя застал. На поминки, типа, было непохоже.

Андрей залился краской.

— Где они, типа?

— Протасов застрял под Херсоном. С вурдалаком каким-то снюхался.

— С каким вурдалаком?

Андрей живо набросал колоритный портрет Вовчика Волыны. Не обошел стороной и убогое обиталище собутыльников.

— Спортсмен хренов! — фыркнул Атасов.

— Валерка мне поведал, как раскидал милиционеров одной левой. А в Крыму уже нарвался на дружков тех гадов, что всадили пулю в Армейца. И будто бы они его здорово отделали… Только, — добавил Андрей, поколебавшись, — у меня лично сложилось такое впечатление, что брешет он безбожно.

— Зачем, типа?

— Кто его знает…

— Ну, с этим ясно. Эдик-то как?

— От раны почти оклемался. Ходит с трудом, но жизнь вне опасности, слава Богу. Жениться, похоже, надумал.

— На сестричке, типа? — по Атасову было не видно, чтоб он особо удивился.

— Откуда ты знаешь?

— Ну не на докторе же, — развеселился Атасов, — доктор для Эдика староват, и потом, типа, это не в Армейца духе, — улыбка сползла с лица Атасова. — Тяжелые раны располагают к переосмыслению всей жизни или хотя бы какой-то ее части. Это логично, типа. Как физические, так и душевные, Бандура. Я в эту дыру чертовую прямо от могилы Гримо прибыл. Если, типа, гандэлыка по пути не считать. И так мне все опостылело — только и мечтал, как бы быстрей сливу залить. Думал, дня хватит, а целых семь пролетело… И ничего тут не попишешь. Влезть в бутылку всегда проще, чем из нее, типа, выбраться.

— «Альфа Ромео» твоя?

— Гамлета. Упокой, Господи, его, типа, душу. Единственное, типа, что на станции не погорело. — Атасов отмахнулся, — Баста, Бандура. Давай, типа, рассказывай, что там, в Киеве творится?

— Много чего творится. — Андрей потер лоб, толком не представляя, с чего, собственно, начать.

— Начни с начала, типа. Как незабвенный Леонид Ильич. Я же начну вот с чего, — Атасов взял в руку бутылку, — вариант, типа, проверенный.

— Если ты планируешь кое-что от меня услышать, то я, пожалуй, пас, — Андрей накрыл ладонью стакан. — И так чувствую — перебор. Запасись лучше терпением, и покрепче держись за стул.

— Даже так?! — Атасов закурил сигарету и критически прищурился, — Тогда я весь внимание, Бандура.

Андрей приступил к рассказу. Он все говорил и говорил, нанизывая события одно на другое, как цветные кругляшки в детской пирамиде. Атасов сидел себе молча, хмурился, но не перебил рассказчика ни разу. Когда Андрей закончил, Атасов так и не проронил ни слова.

— Ты не заснул, часом?

— Да нет, типа.

— Что скажешь?

— Что тут сказать? Ничего, типа, хорошего.

— Аньку жалко…