Охота на рэкетиров

Только к полуночи незадачливый древолаз был, ко всеобщему триумфу и облегчению, целым и невредимым доставлен на землю. Отец крепко прижал сына к себе, не ругал и пальцем не тронул. Андрей, сидя на верхушке и приближенно представляя, что за кавардак творится на земле, не ожидал, что отделается так дешево.

Утром Бандура-Старший разбудил Бандуру-младшего ни свет ни заря и торжественно объявил последнему семь суток домашнего ареста.

* * *

Достигнув балкона, Андрей легко перескочил через перила, толкнул дверь и очутился в каминном зале.

Сжимая пистолет обеими руками, и от этого ощущая себя немного героем крутого голливудского кино, Бандура, комнату за комнатой обследовал весь дом, но нигде не обнаружил ни души. Искомый дипломат Виктора Ледового нашелся вскоре в небольшом помещении, служившем рабочим к абинетом.

Бандура не поверил своим глазам. Взломал замки, бегло оглядел содержимое. Камни лежали на месте.

Андрей утер пот со лба и обессилено опустился в широкое кресло, обтянутое желтой кожей.

«Твою мать, а? Нашел-таки».

Это действительно была удача.

Андрей вытянул ноги, позволив телу несколько минут передышки. Тело, которому довелось отработать двое суток в экстремальном режиме, безусловно, нуждалось в гораздо большем.

«Давай, давай, — одернул себя Андрей, почувствовав, что быстро проваливается в сон, — давай, засни прямо в логове зверя. Вот Боник встрече обрадуется…»

К чести Андрея следует признать, — пока ноги отдыхали, руки крепко сжимали пистолет, а уши работали как локаторы.

Дом казался совершенно пустым. Выходило так, что — либо милиционеры что-то напутали, либо умышленно наврали про парочку, якобы остававшуюся на вилле.

Как Андрей ни прислушивался, слышал только удары собственного сердца. Однако, вскоре ему послышались какие-то подозрительные звуки, напоминавшие приглушенные вскрики. Андрей встряхнулся, поднялся из кресла и, держа дипломат левой руке, осторожно двинулся по коридору. Дорогу указывал вороной ствол «браунинга».

Первый этаж дома Бонифацкого оказался не более оживленным, чем второй. Андрей замер, напряженно прислушиваясь. Он находился в самом сердце особняка. Тревожные звуки доносились откуда-то из-под земли.

«Интересно развлекаются ребята. Ну и ну. Не дом, а вертеп. Вот так миляга господин Бонифацкий…»

Андрей прокрался ко входной двери, намереваясь покинуть виллу так же незаметно, как он в нее проник. В дверях Бандура остановился и еще раз напряг слух. Сомнений не оставалось — кричит женщина. Слов было не разобрать. Однако нотки отчаяния, сквозившие в жалобных воплях, заставили Андрея изменить траекторию.

«Да сматывайся отсюда », — сказал внутренний голос. Но, вместо того, чтобы прислушавшись к этому совету, выйти на улицу, Андрей повернул обратно. Отыскал стальную дверь в подвал и прильнул ухом к холодному металлу. Крики сменились звуками яростной борьбы.

«Сматывайся, идиот…»

«Да ладно…»

Андрей взял дипломат под мышку, открыл дверь и рывком проник в помещение. Подвал освещался ровным электрическим светом. В нем было сухо и тепло. На полу, в каких-то трех метрах под Андреем, здоровенный детина в одной морской майке сидел верхом на совершенно голой женщине. Детина увлеченно давил сонную артерию на горле жертвы. Женщина извивалась всем телом, будто змея, но было ясно, что силы покидают ее. Она перестала кричать и теперь только хрипела.

Картина пробрала Андрея до глубины души. Он прыгнул вниз и, не раздумывая, с размаху обрушил рукоятку пистолета на квадратный затылок детины. В момент удара Андрей вскрикнул от резкой боли, потому что крайняя фаланга его мизинца угодила между стриженным черепом насильника и тяжелой рукояткой пистолета. Пульсирующая боль мигом заполнила ладонь.

— Ух, блин!!! — истошно завопил Андрей, чувствуя, как глаза вылазят из орбит. Он перехватил пистолет повыше, испытывая огромное искушение задвинуть насильника по второму разу. Нужды в этом уже не было. Парень в майке повалился на жертву, сверкая ягодицами.

Андрей быстро оглянулся, с уважением посмотрел на рукоятку «браунинга» и удовлетворенно кивнул:

— Крепко сработано. Третий затылок за сегодня, а ни царапины. Орех, видать.

Он сунул ствол в карман, нагнулся и сбросил бездыханного насильника с несчастной жертвы. Женщина жадно глотала воздух. Вид ее ужаснул Андрея. Под глазами синели кровоподтеки, губы и нос были разбиты в кровь, все тело испещряли ссадины с синяками. На лбу красовалась изрядная гематома. В сантиметре от левого соска зиял глубокий подрез, из которого сочилась кровь.

— Ничерта себе! — потрясенно проговорил Андрей.

Только теперь до него дошло, что руки несчастной крепко связаны за спиной.

— Подожди, детка, — сказал Андрей, склоняясь к Миле Сергеевне и соображая, чем бы разрезать веревки. Случайно на глаза ему попалась опасная бритва, валявшаяся в самом углу подвала.