Охота на Роммеля

Наша команда тоже была не против маленького мародерства. Олифант простукивал каждый бензобак на нашем пути. Просто потрясающе, сколько бензина мы добыли, сливая горючее из брошенных машин. Парни осматривали ящики с инструментами на броневиках и грузовиках с боеприпасами. Я запретил парням грабить трупы, но мои строгие слова не удержали их от проверки карманов многочисленных рубашек и шинелей. Мертвые немцы отдавали нам табак, шоколад и консервированные сосиски. Наши павшие бойцы снабжали нас сигаретами, джемом и сладостями. Итальянские грузовики считались джек-потом. Они поставляли нам такие деликатесы, как консервированные персики и вишни, сигары, вино «Кьянти» и «Фраскати», газированную воду «Пеллегрино» и даже сладкое шампанское. Мы запаслись плоскими банками с сыром и сардинами, фотографиями игроков из «Фатимы» и «Синих», групповыми снимками клубных команд «Плэерс» и «Галлахер». Неплохую добычу представляли собой флаги со свастикой и бинокли «Диенстглас» (наткнувшись на один из них, я тут же выбросил мой «Тейлор-Хобсонс»). Грейнджер нашел поясную пряжку Gott Mit Uns, однако Маркс превзошел его, отыскав серебряный портсигар (подарок какому-то майору от его жены), украшенный надписью: GOTT STRAFE ENGLAND— «Бог покарает Англию».

Среди могил и брошенной техники мы натыкались на рюкзаки, не замеченные другими мародерами. Их содержимое переворачивало наши сердце — дневники и чековые книжки, бумажники, фотографии и письма от жен. Мы собирали эти предметы (врагов и наших ребят) и складывали их в саквояж, который Панч нашел в сгоревшем «Даймлере» — в британской разведывательной машине. Мы хотели отдать эти документы в нашу канцелярию — такие личные вещи могли облегчить горе юной вдовы или стать талисманом для сына или дочери.

К вечеру второго дня наш патруль приблизился к побережью. По дороге на Мартубу тащились бесконечные колонны итальянской пехоты. Немцы забрали себе весь транспорт, заставив союзников передвигаться пешком. Итальяшки прошли сотню миль. Им оставалась еще пара сотен. Они шагали беспорядочной толпой. Все солдатские манеры сдуло, как ветром. Мы могли бы уложить здесь в песок до десяти тысяч трупов. Но что бы это нам дало? Обойдя их стороной, мы поехали дальше.

Весь следующий день наш патруль простоял на месте из-за треснувшего маслосборника. Я послал Панча и Дженкинса, который заменил нам слесаря Дюрранса, пошарить по брошенным машинам. Больше всего мы нуждались в патрубках и сальниках. Они вернулись с набитыми рюкзаками и вдобавок ко всему притащили два радиатора.

Целый день мы слышали в отдалении гул моторов вражеских колонн, отступавших на запад. Вечером гансы устроили лагерь и начали выпускать сигнальные ракеты, направляя к цели отставших солдат. Море находилось в десяти милях от нас. Иногда мы чувствовали его запах. Буквально в нескольких тысячах ярдов раздавался металлический звон немецких ремонтных мастерских. Шифровка из штаба сообщила, что отряд Уоннамейкера благополучно достиг посадочной площадки 125. Раненых погрузили в санитарные самолеты. Мы отпраздновали это дело, распив бутылку коньяка.

Затем появились арабы. Обычно пугливые, как газели, кочевники материализовались в темноте несколькими группами — пешком и на верблюдах. Они почуяли поживу. На рассвете третьего дня мы проехали через лагерь, который только что оставили немцы. Арабские мародеры уже прочесывали место, собирая все, что могли найти. Они с усмешкой отдавали нам салют.

— Инглисы! Инглисы!

Мы обменяли у них чай и сахар на яйца и вареную баранину. Они были из племени обейдинов, которое кочевало по Джебелю южнее Дерны. Эти люди знали Попского. Услышав, что он где-то рядом и что мы его друзья, арабы одарили нас продуктами. Один, похожий на пирата парень, обменял у Панча новый «Люгер» [39]на наручные часы и блок сигарет с пятьюдесятью пачками «Вудбинс». Затем к нам пришел шейх — долговязый мужчина, с крючковатым, как у Дизраели, носом и с самыми белыми зубами, которые я когда-либо видел. Знаками и жестами он сообщил нам, что немцы, покинувшие лагерь, были последним подразделением Роммеля между этим местом и Каиром.

— Все бежать, — сказал он, шутливо изобразив руками взлетающую птицу.

С холма, на котором мы стояли, я четко видел пыль пяти удалявшихся колонн. За ними к востоку ничего больше не было. Шейх хотел поехать с нами. Ему нравились наши грузовики. Они могли вместить много награбленной добычи — куда больше, чем верблюды и ослы. Я вежливо отказал ему и спросил, куда он теперь направится? Шейх указал на север.

— В города, — с хитрой усмешкой ответил он.

6