Охота на Сезанна

– Не казался ли Пинкстер удивленным, что кто-то приложил столько усилий, чтобы уничтожить негативы?

– Ничего подобного он не говорил.

– Как вы думаете, зачем кому-то понадобилось уничтожать снимки группы датчан?

– Не знаю, инспектор. Я был так рад, что больше ничего не пострадало, что не очень об этом думал.

– Пинкстер знал о том, что мы затребовали копии снимков?

– Я ему вроде об этом не говорил. Может, Блейни что-нибудь говорил.

– Я хочу, чтобы вы вспомнили группу, которая была тогда в галерее, – сказал Оксби. – Их было около двадцати пяти человек, и все из датского посольства в Лондоне. Вы что-нибудь о них помните?

– Откровенно говоря, нет. Я вижу так много разных групп в течение года, что обычно не отличаю одну от другой. Мы делали снимки для новой брошюры, и Дэвид спросил, буду ли я снимать, хотя он сказал, что это необычная группа.

– Что он имел в виду?

– Что там были в основном женщины.

– Обычная группа состоит из мужчин и женщин?

– Да.

– Но там был по крайней мере один мужчина. Вы это заметили?

Шелбурн молча посмотрел на свои руки, которые энергично тер друг о друга.

– Я не помню точно. Но теперь я смутно припоминаю, что видел там мужчину.

– Вы можете его описать?

Шелбурн закрыл глаза, поморщился, как будто пытался вызвать в памяти картинку, и покачал головой.

– Честно говоря, я не помню ничего, кроме того, что он был выше всех, но мужчины обычно выше женщин, так что это вам не поможет. Поймите, я же использую аппарат с высокой скоростью затвора, чтобы успеть заснять проходящую группу. Когда я снимаю быстро, мне необходимо сделать несколько качественных снимков, иногда используя особое освещение, которое придаст фотографии необычный вид. Поэтому я сосредоточен на оборудовании, смотрю, чтобы пленка двигалась и ничего не заело. Я хорошо вижу композицию, но не то, что в кадре. Во всяком случае, не групповые снимки. Я знал, что сделаю контактные отпечатки и увижу все снимки, которые сделаю. Даже те, которых я не помню.

– Что вы имеете в виду?

– Я кладу полоску из пяти или шести негативов на фотобумагу между двумя чистыми стеклами, направляю на них свет и отпечатываю. Мне нравится иметь тридцать шесть снимков на одном листе.

– Сколько таких листов вы обычно делаете?

– Один для каждой пленки.

– Куда вы его положили?

– В папку с негативами.

– Где контакные отпечатки датской группы?

Фотограф беспомощно развел руками.

– Уничтожены, как и негативы.

– Вы внимательно разглядывали контактные отпечатки до того, как они были уничтожены?

Шелбурн снисходительно улыбнулся:

– Поймите, инспектор, что они очень маленького размера, не крупнее почтовой марки, и я их не разглядывал на предмет содержания. Я обвожу фотографии, которые не в фокусе или плохо сняты.

– Вы как-нибудь помечаете снимки?

– На обороте каждой фотографии я пишу код. На том столе, наверное, есть образец. – Шелбурн порылся в пачке снимков и вытащил два. Один он дал Оксби, другой – Энн. – Видите цифры и буквы? Они обозначают клиента, проект, дату и номер пленки. С этой информацией я могу сразу понять, что это за фотографии, и через полчаса напечатать их.

– Мистер Шелбурн, вы профессиональный фотограф и все знаете о пленках и фотографиях. Если бы вы хотели уничтожить негативы, как бы вы это сделали?

– Сжег бы их, думаю. Они красиво горят.

– Действительно,– просто сказал Оксби.– Мы уже почти закончили, однако я хочу спросить вас о человеке, которого называли Моряком. Полиция Райгита доложила, что его тело нашли за вашим фотоателье. Вы его знали?

Шелбурн кивнул:

– Для начала, труп нашли не за моим фотоателье, а через два магазина отсюда. Да, я его знал, все владельцы магазинов знали его.

– Что вы можете о нем сказать?

– Он был точно как из книги Диккенса. Бродяга, бездомный. Когда он был трезв, то хорошо работал руками, но слишком любил выпить. Он выглядел старше, чем был на самом деле, с кривым носом и несколькими шрамами, которые делали его лицо незабываемым. Я платил, а он позировал, и ему это нравилось, потому что он чувствовал себя хоть сколько-нибудь значимым. Несколько лучших снимков висят при входе.

– Мы их видели, – сказала Энн.

– К нему хорошо относились? – поинтересовался Оксби.

– Думаю, да, но не могу ручаться за всех.

– У него могли быть враги?

– Вряд ли.

Оксби поблагодарил Шелбурна и прошел за Энн в салон. Рождественский венок казался неуместным, хотя праздник был всего неделю назад. Когда они оказались на тротуаре перед фотоателье, Оксби сказал Энн:

– Я хочу посмотреть, где они нашли тело Моряка.

– Это было несколько недель назад, – возразила Энн. – Отчет полиции Райгита очень подробный. И вы сказали…

– Я всегда говорил, сержант, что никакой отчет не заменит осмотра.

Он пошел вперед.

– Я боялась, что вы так и скажете, – произнесла Энн, направляясь за ним по дорожке между магазинами.

На пороге фотоателье появился Шелбурн.

– Вам звонят, инспектор. Сержант Мурраторе…

Глава 41