Охота на сокола. Генрих VIII и Анна Болейн: брак, который перевернул устои, потряс Европу и изменил Англию

20 ноября 1532 года Генрих и Анна остановились в замке Стоун в Кенте, где развлекали себя игрой в карты с Фрэнсисом Брайаном и молодым камергером Фрэнсисом Уэстоном. Игра на деньги называлась «Папа Юлий» и шла в соответствии с подсчетом очков: выигрывал тот, кому доставалась девятка бубновой масти – «Папа». Генрих обычно проигрывал, и в этот день ему опять не повезло – проигрыш обошелся ему в 9 фунтов 6 шиллингов 8 пенсов¹. Замок Стоун, предпоследнее место, где они, не торопясь вернуться в Лондон, расположились на отдых, был родовым поместьем Бриджет Уилшир, с которой Анна всегда была довольно близка. Когда Бриджет родила ребенка от своего второго мужа, сэра Николаса Харви из Икворта в Саффолке, король – вне всякого сомнения, по просьбе Анны – послал кормилице и повитухе кошелек с 3 фунтами 6 шиллингами 8 пенсами². Однако потом произошла какая-то неприятность, и Бриджет оставила двор. Незадолго до того, как Анне был пожалован титул маркизы Пембрук, она написала Бриджет письмо, в котором просила простить ее, если она выказала ей неуважение, и уговаривала вернуться. Письмо написано заискивающим, почти подобострастным тоном, несвойственным Анне.

Мадам, зная, что Вы любите меня, я умоляю Вас верить моему слуге, подателю сего, в том, что он скажет от моего имени касательно Вашего удаления и всего остального; ибо я желаю, чтобы Вы делали лишь то, что составит Ваше благополучие. И, сударыня, хотя за все то время, что мы были вместе при дворе, мои поступки не в полной мере свидетельствовали о моей истинной любви к Вам, я все же смею надеяться, что Вы убедитесь в том, что я люблю Вас гораздо больше, чем могла доказать делом, и могу Вас уверить, что ни к одной женщине после моей матери я не испытывала большей привязанности; я надеюсь, что по милости Божьей Вы со временем убедитесь в непритворности моих заверений; я верю, Вы знаете: я не та, кто пишет, чтобы утешить Вас в беде, но та, кто готова разделить эту беду с Вами, пока я жива. Посему я умоляю Вас забыть о неприглядном недоразумении, дабы не гневить Бога и не огорчать меня, ту, что любит Вас безраздельно. Уповая на Бога в том, что Вы поступите именно так, я заканчиваю это письмо.

Написано смиренной рукой навеки преданного Вам друга,

Анны Рочфорд³

Любопытно, что это письмо оказалось не в семейном архиве Бриджет, а среди бумаг Кромвеля, откуда в 1590-х годах эта ценная находка попала к сэру Роберту Коттону, пополнив его коллекцию, которая сейчас находится в собрании Британской библиотеки⁴.

Остается только недоумевать, в чем именно заключалось «неприглядное недоразумение», о котором говорит Анна. Однако еще более загадочной представляется причина, по которой она так хотела угодить своей подруге, учитывая хладнокровие, с которым она обычно наживала врагов. Впрочем, какова бы ни была причина, несомненно одно: написав это письмо, она больше не вспоминала о нем. У нее были все основания забыть обо всем, поскольку после саммита всеобщее внимание было приковано к Риму, куда Франциск направил Габриэля де Грамона и Франсуа де Турнона, чтобы те пригласили папу Климента на совещание в Ниццу. Франциск надеялся, что там, среди прочих дел, он сможет убедить Климента дать разрешение на развод Генриха⁵. Генрих в свою очередь, чтобы помочь французским посланникам одержать верх над итальянскими кардиналами, распорядился, чтобы Кромвель, который теперь занимал пост хранителя королевских драгоценностей, выделил 9000 марок (6000 фунтов, то есть свыше 6 миллионов фунтов на современные деньги) на взятки⁶.

Через четыре дня после возвращения в Гринвичский дворец Генрих сопроводил Анну в Тауэр, чтобы показать ей тайные богатства в Сокровищнице английской короны и покои королевы, где ей предстояло провести ночь накануне коронации. Осмотрев помещение, она решила, что оно нуждается в переделке: в приемном зале необходимо было заменить крышу и полы, а также установить «большое окно с нишей» в западной части и два окна поменьше напротив с видом на Темзу. Все окна следовало обустроить таким образом, «чтобы можно было удобно прислониться», если захочется полюбоваться панорамным видом. Кроме того, она распорядилась основательно переделать личные покои – там должны были соорудить новую великолепную галерею с отдельным входом для королевы⁷.