Охота на сокола. Генрих VIII и Анна Болейн: брак, который перевернул устои, потряс Европу и изменил Англию

Чарльз Брэндон, герцог Саффолк, стоял перед дилеммой. Он был обязан своей карьерой Генриху, при этом был должен Уолси внушительную сумму. Как человек светский, он мог понять увлечение Генриха, однако он был женат на сестре короля, и ему приходилось подыгрывать ей. Герцогиня Саффолк была главной фрейлиной Екатерины и провела с ней большую часть своей жизни. Дочь короля, сестра короля, королева Франции (пусть и на короткое время), она не могла благожелательно относиться к тем, кто посягал на место Екатерины. Она считала Болейнов карьеристами (фр. arrivistes) и терпеть не могла Анну, возможно из-за того, что подозревала, что та наслушалась при французском дворе грязных сплетен о ее фривольных шалостях с герцогом Саффолком после смерти короля Людовика XII⁴².

Генри Куртене, маркиз Эксетер тоже втайне поддерживал королеву, как и его жена Гертруда Блаунт, одна из первых придворных дам Екатерины и ее ближайшая подруга. Через некоторое время она навлечет на себя гнев короля тем, что будет тайно передавать послам императора Карла важные сведения, добытые у мужа, за что король по просьбе Анны на время отстранит ее от двора. Впрочем, сейчас им с мужем пришлось затаить свое недовольство и помалкивать⁴³.

Единственное, что действительно объединяло этих людей,– ненависть к Уолси, сыну мясника, который столько лет ими командовал. До недавнего времени их возмущала не столько его политика, сколько то, как он монополизировал власть. Однако со времени подписания Амьенского мира общее настроение изменилось: Норфолк, Саффолк, Эксетер и многие другие были убежденными франкофобами, и у каждого из них были свои сомнения по поводу англо-французского союза, не позволявшие им разделять энтузиазм короля. Общественное мнение было на их стороне. Условия Амьенского договора, которые Уолси публично огласил жителям Лондона, вызвали массовые волнения. Как только он, желая досадить Карлу, запретил старейшей компании купцов-авантюристов продавать сукно в «ярмарочных» городах, а велел им вместо этого торговать в Кале, экспорт упал. Как только стало известно, что принцесса Мария обручена с герцогом Орлеанским, на улицах стали появляться листовки с предостережениями в адрес Уолси о том, «что ему не следует навязывать королю свою волю и советовать выдать дочь замуж за француза, а если он и дальше будет упорствовать, то окажется врагом не только короля, но и всего королевства»⁴⁴.

Уолси почувствовал опасность еще до своего отъезда из Франции и послал вперед Джона Кларка с заверением, что «все сделанное и достигнутое здесь призвано ускорить решение Вашего “тайного дела” в Риме» и служит «гарантией соблюдения интересов» короля⁴⁵. Примерно через час было поспешно написано второе письмо, в котором Уолси подобострастно уверяет Генриха в том, что «успех Вашего “тайного дела” – предмет моих ежедневных забот и самого искреннего желания» и что каждый день, проведенный вдали от Его Величества, ощущается как год. Он подписывает письмо так: «Писано неумелой и нетвердой рукой Вашего самого смиренного подданного, слуги и исповедника»⁴⁶.

Не успел Кларк покинуть Францию, как Уолси узнал, что Генрих за его спиной готовился обратиться к папе напрямую. Это стало началом абсолютно новой главы в истории, и главным действующим лицом в ней будет Анна⁴⁷.

13. Анна заявляет о себе

1 сентября 1527 года Генрих отправил своего нового секретаря Уильяма Найта в Рим с особым поручением – тем самым, о котором «кардиналу Уолси не следовало знать». Чтобы не вызывать у кардинала лишних подозрений, Найт должен был сначала сделать остановку во Франции, где по-прежнему находился Уолси (он вернется в Англию только к концу месяца). По приезде в Италию Найт должен был представить папе Клименту проект диспенсации, или специального разрешения, на основании которого король мог вступить во второй брак, даже если первый еще не был аннулирован. Если раньше Генрих и Анна устраивали охоту друг на друга, а затем вместе забавлялись охотой на оленя или другую дичь, то теперь они преследовали добычу иного рода – в качестве трофея они рассчитывали получить согласие папы на их брак¹.

Уолси узнал об этом плане из надежных источников. Генрих грозно заявил, что ему доподлинно известно, как произошла утечка информации: «Я прекрасно знаю, кто проболтался». Предвидя скептицизм Уолси, Генрих сделал вид, что изменил тактику. В действительности же он пошел на двойную хитрость: он не только не отозвал Найта, но прислал ему переработанный вариант документа со множеством изменений и правок, предназначенный исключительно для Климента и тех, кто, по мнению Генриха, «никогда не раскроет его содержания ни одной живой душе, к каким бы хитростям ни прибегал кардинал или кто-либо другой»².