Охота на сокола. Генрих VIII и Анна Болейн: брак, который перевернул устои, потряс Европу и изменил Англию

Карл не желал брать на себя ответственность за действия герцога де Бурбона, однако не мог не воспользоваться тем шансом, который ему представился: он потребовал от Климента компенсации за свое участие в создании Коньякской лиги, а также 400 000 дукатов в качестве выкупа за освобождение понтифика. Эти события нарушали планы Генриха. Он отдавал себе отчет в том, что теперь, когда папа находился во власти племянника Екатерины, развод с ней становился куда более трудным делом. В отместку за его союз с Франциском Карл не преминет воспользоваться ситуацией и снова обнаружит желание действовать в интересах семьи.

У Уолси были другие причины для беспокойства. 22 июня, когда трибунал еще не вынес официального заключения, Генрих без тени смущения объявил Екатерине, что они прожили восемнадцать лет в смертном грехе и должны расстаться²³. В ответ она разразилась рыданиями, и тогда Генрих начал сконфуженно объяснять, что он делает это лишь с целью «докопаться до истины», чтобы развеять «сомнения, в которые его ввел епископ Тарбский»²⁴. Откровенное заявление Генриха имело катастрофические последствия. Екатерина, которая никогда не мешкала, когда дело касалось защиты ее интересов, направила своего верного слугу Франческо Фелипеса к Карлу с посланием, в котором сообщала о планах мужа. Карл отреагировал мгновенно²⁵. «Ее дело – наше дело»,– наставлял он посла в Лондоне, который должен был предостеречь Генриха. Он не преминул предупредить и папу Климента, предложив ему убедить Генриха отказаться от радикальных планов. В случае если Генрих будет упорствовать, Климент должен был лишить кардинала Уолси церковных полномочий и передать слушание дела в Рим²⁶.

Вмешательство Карла превратило личную жизнь Генриха в щекотливый вопрос международной политики. Совсем не так он представлял работу особого тайного трибунала. 1 июля доктор Уолман прибыл в Йорк-плейс с дурными вестями. Слова Уолмана о том, что король усомнился в преданности Уолси, звучали угрожающе. Решение кардинала отложить слушание замедлило процесс вынесения решения по «тайному делу», что шло вразрез с планами Генриха. Предчувствия его не обманули. У него был реальный шанс аннулировать брак, а теперь процесс затягивался. И как оказалось, на целых шесть лет. К тому же Екатерина «стойко и непреклонно» продолжала отрицать тот факт, что ее брак с Артуром был консумирован, что противоречило главным доводам Генриха. Она обратилась за консультацией к законникам и намеревалась «оспаривать» претензии мужа в суде Рима, призвав «правоведов всего мира, за исключением Франции, выступить против Генриха»²⁷.

Генрих и Анна недооценили Екатерину, которая тотчас приняла вызов, требующий от нее не только встать на защиту собственных интересов и интересов своей дочери, но и выступить во имя «святой католической веры». Дать развод для нее означало поставить под сомнение авторитет папы римского, а значит, усомниться во власти церкви. Она была истинной дочерью своей матери Изабеллы Кастильской, которая всегда исполняла свой долг. В католической нонконформистской агиографии Екатерину принято ошибочно изображать «терпеливой Гризельдой»[66], послушно ожидающей, когда же ее супруг наконец одумается²⁸. Однако все было совсем не так. Екатерина была полна решимости противостоять Генриху на каждом шагу, если тот не прекратит подвергать опасности свою душу и души людей, доверившихся ему.

Уолси поспешил заверить Генриха в своей преданности делу о разводе. «Я призываю Бога в свидетели,– торжественно поклялся он,– что нет ничего, чего бы я желал сильнее, чем достижения успеха в означенном деле»²⁹. 2 или 3 июля кардинал покинул Йорк-плейс верхом в сопровождении Томаса Мора, Джона Кларка, Фрэнсиса Брайана и большой свиты придворных и слуг. В составе огромной процессии, растянувшейся на три четверти мили, он направился в Дувр. Тем временем в его голове уже зрел дерзкий план³⁰. Во-первых, он намеревался расширить сферу действия Вестминстерского соглашения, создав на его основе полноценный военный альянс против Карла. Вторая цель, которую он пока держал в тайне, заключалась в том, чтобы объединить кардиналов из папских владений в Авиньоне, привлечь на свою сторону как можно больше сторонников и возглавить католическую церковь, воспользовавшись тем, что папу Климента все еще держали в плену. Тогда во главе церкви будут два папы: один номинальный – Климент, находившийся в Риме на положении пленника, и фактический в лице Уолси в Авиньоне. При таком раскладе у кардинала будут законные основания противостоять Карлу и добиваться согласия на развод Генриха³¹.