Охота на свиней

— Ой! — испуганно пискнула Вивиан, не зная, как ей быть. Надо ли положить голову ему на плечо или это слишком много для первой встречи? Она стала лихорадочно сосать пастилку Тюло, чтобы отбить дурной запах изо рта, на случай если Бёрье вздумает ее поцеловать.

«Возьми Тюло в рот и не ведай забот», — забормотала она про себя слова рекламы. А потом набралась храбрости и осторожно, как бы невзначай, не отрывая глаз от экрана, положила голову ему на плечо.

И надо же ей быть такой каланчой! До того неудобно держать голову на его плече. Вивиан сползла чуть ниже на сиденье, но все равно у нее вскоре отчаянно заломило шею. Завтра утром ей не повернуть головы, это уж точно. Может, все-таки лучше выпрямиться?

Но как раз в ту минуту, когда она собралась выпрямиться, Бёрье вдруг, как бы невзначай, самым естественным образом, не отрывая глаз от экрана, погладил ее волосы, и шея вдруг сразу перестала болеть.

Вивиан прикрыла глаза, наслаждаясь этим легким прикосновением, и молила Бога, чтобы фильм никогда не кончился и свет никогда не зажегся.

Бёрье посмотрел на нее. Он улыбался. Вокруг его глаз разбегались мелкие смешливые морщинки.

— Ты дрожишь, Вивиан, — прошептал он.

— Разве? — смущенно прошептала она в ответ. — Просто фильм такой захватывающий.

— Ну, тогда все понятно, — поддразнил ее Бёрье и усмехнулся.

Выходя из кинотеатра, он взял ее под руку. И по пути к остановке трамвая увлеченно говорил о том, какой великий режиссер Феллини.

«Значит, мы смотрели фильм Феллини», — думала Вивиан.

Пока они ждали трамвая, Бёрье спросил, согласна ли она встретиться с ним снова, хорошо бы прямо завтра, и поскольку Вивиан даже не пыталась скрыть свою радость, он привлек ее к себе и поцеловал.

А потом они стояли в молчаливом смущении, не решаясь заговорить друг с другом. Вивиан уставилась в землю, Бёрье переминался с ноги на ногу — на нем были легкие ботинки, и он озяб.

В трамвае по дороге домой Вивиан расплакалась. Она дала себе слово с этой минуты и до конца своих дней боготворить Феллини.

4

Конечно, очень скоро выяснилось, что Бёрье никакой не венгерский беженец, он приехал в Стокгольм из Онгерманланда и учится на гражданского инженера.

Ценой усердных стараний он успел избавиться от своего норландского диалекта, заменив его довольно странной формой стокгольмского.

— Неохота выглядеть деревенщиной, — объяснял он, не позволяя над собой посмеиваться.

Астрид фыркала. — «Просто умора!» Сульвейг, Гудрун и Катрин в один голос с ней соглашались. Кстати, Катрин с самого начала считала, что он вообще уморителен.

— Вы просто ревнуете! — шипела на это Вивиан.

— Ревновать к нему! ХА-ХА! — восклицала Астрид. — Голодранец из Онгерманланда, приехал в город и стал зубрилой-мучеником. Очень он мне нужен!

— Три ХА-ХА! — восклицали Сульвейг, Гудрун и Катрин. — Очень он нам нужен.

Бёрье и в самом деле был онгерманландским голодранцем, который стал зубрилой в Стокгольме. Кстати, смущался он только в тех случаях, когда упоминали о его происхождении. От расспросов о своей семье он всегда уклонялся.

— Не лучше ли смотреть в будущее? — говорил он, и в голосе его даже звучало раздражение.

Вивиан пылко защищала Бёрье. Пусть в нем не оказалось никакой особой таинственности, но он взрослый, уверенный в себе мужчина, и, что бы там ни говорили подруги, она гордилась его вниманием.

За короткое время они с Бёрье стали признанной парочкой. Жених был только у одной Вивиан. Вот подруги ей и завидовали.

Сульвейг, Гудрун, Катрин и Астрид — как быстро они перестали что-нибудь значить! Пришла весна, а с ней тепло, в Стокгольме расцвели цветы. Читать стихи на выпускном вечере доверили Астрид. «О жизнь, о жизнь! Ты в этот день весенний нас манишь бесконечным приключеньем!» — звонким голосом декламировала она.

— Я вас буду помнить всегда, вы у меня вот здесь, — говорила подругам Вивиан в день выпускного экзамена, указывая на сердце.

Мы будем по-прежнему часто встречаться, — пообещали они друг другу на лестнице нормальмской муниципальной женской школы и расплакались.

Чуть поодаль на школьном дворе с букетом цветов ждал Бёрье. С восторженным воплем бросилась Вивиан в его объятия, и он смеясь закружил ее в танце.

Она уже позабыла тех, кого обещала не забывать никогда.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

1

Первого ноября, молча просидев сначала за долгим воскресным обедом, а потом весь долгий вечер у телевизора, госпожа Бьёрк к концу дня решает развестись со своим мужем.

Она больше не хочет быть госпожой Бьёрк. Она никогда не чувствовала себя существом породы Бьёрков. Они с господином Бьёрком женаты уже семь лет, но она по-прежнему ощущает себя гостьей в их семействе.

Чему она научилась у Бьёрков?

Отличать капучино от эспрессо. Целуясь в щеку, целовать воздух. Не моргнув глазом, отсылать прочь официанта с бутылкой красного вина, если оно недостаточно подогрето. Считать снисходительное презрение добродетелью. Бьёрки помогли ей приобрести некоторую внешнюю уверенность, которой ей не хватало прежде — что ж, спасибо им за это.