Охота на тень

— Та женщина, Май Удин, была права. Карл Карлссон был осуждён за убийство своей жены, Мерты Карлссон, весной 1944 года. Однако суд не смог вынести решения относительно смерти полицейской сестры, Элси Свеннс, — был это несчастный случай или убийство. Очевидно, она упала затылком на какой-то топор, а коллеги не видели, что именно произошло. Шестью годами позже выяснилось, что Карлссон, вероятнее всего, действительно находился в Умео в день убийства. Однако к тому времени он уже был мёртв и похоронен. Никому другому обвинения так и не были предъявлены.

— Других подозреваемых не было?

Рюбэк поднял руку.

— Я разговаривал с одним констеблем в отставке, который принимал участие в расследовании. Его фамилия — Буберг. По его словам, жертва была проституткой. Это был известный факт, и за проституцию она даже привлекалась к ответственности.

Рюбэк замялся.

— Ну? — спросил Фагерберг, нетерпеливо постукивая зажигалкой по столу.

— Ходили слухи, что одним из клиентов Мерты было высокопоставленное лицо из Службы Государственной Безопасности, которая охраняла интересы…

— Мне известно, чем занималась СГБ, — отрезал Фагерберг. — Ближе к делу.

— Буберг хотел выяснить поподробнее, что это за человек, — сказал Рюбэк. Его видели в обществе Мерты Карлссон на Норра Смедьегатан в ночь убийства. Однако запрос Буберга был отклонён.

— Хм, — промычал Фагерберг и потянулся за бумагой и ручкой. — Как его звали?

— Биргер фон Бергхоф-Линдер.

Рука Фагерберга остановилась в воздухе, так и не добравшись до бумаги.

— Я этим займусь, — сказал он.

И в следующее мгновение добавил:

— Есть ли какие-нибудь свидетельские показания о том, какого возраста был этот человек?

Рюбэк пожал плечами.

— Среднего, если верить Бубергу. Но было темно, и он не мог как следует его разглядеть.

— Среднего, — фыркнул Фагерберг. — Что бы это нынче не значило.

Он поднял взгляд к потолку и поставил локти на стол, сложив руки так, что подушечки его костлявых пальцев соприкасались.

— Однако. Предположим, что в тот раз ему было сорок.

— Да, — кивнул Кроок. — Сейчас ему должно быть уже семьдесят. Звучит не слишком убедительно. Может ли это быть один и тот же человек?

— Возможно, он был тогда моложе, — предположила Бритт-Мари. — Если тогда ему было двадцать, то сейчас — пятьдесят.

— С каких пор двадцатилетних называют людьми среднего возраста? — спросил Фагерберг, отрицательно покачав головой.

Снова повисла тишина.

— В газетах очень много писали об этом, — заговорил наконец Рюбэк. — Я снял фотокопии этих статей в Королевской Библиотеке.

Кроок сделал глубокую затяжку, а затем хрипло, натужно закашлялся — всем уже был знаком этот звук, так он кашлял всегда. Казалось, что Кроок сейчас выплюнет свои лёгкие. Бритт-Мари подумала, что ему стоило бы проконсультироваться с доктором насчёт своего кашля, но не стала ничего говорить вслух — Крооку было уже за пятьдесят, и он должен был понимать такие вещи сам.

— Понятно, почему свидетели сомневаются, — проговорил Кроок, когда приступ кашля прекратился. — Даже если это не один и тот же человек. В той квартире было темно. Констебли могли ошибиться, прикидывая его возраст.

— Хм, — снова промычал Фагерберг, ёрзая на стуле. Потом он взглянул в окно и спросил:

— Кто вёл расследование?

— Отчёт подписан старшим констеблем Седерборгом, — отозвался Рюбэк. — Но он погиб в ДТП в 1961 году. Буберг — единственный, с кем я смог связаться.

— Я разберусь с этим, — заключил Фагерберг. — Продолжайте выполнять свои обязанности. И не забывайте тормошить криминалистов. Мы до сих пор так и не получили от них полноценного отчёта. То что они так тянут с ответом — само по себе преступление.

— Это дело такое необычное, — начал Кроок. — Не лучше ли будет попросить помощи у Госкомиссии?

— К чёрту Госкомиссию. Справимся сами.

Кроок не стал спорить, а вместо этого принялся собирать в кучу бумаги, которые торчали вразнобой из-под его необъятного живота.

— Кстати, кто-нибудь побывал в «Гран-Палас»? С персоналом беседовали? — спросил Фагерберг.

— Да, — отозвался Кроок. — В актуальные даты никто не видел там потерпевших.

Фагерберг замахал рукой в воздухе.

— Это ещё ничего не доказывает. Там каждый вечер бывают сотни людей.

— Это правда, — согласился Кроок и снова прокашлялся.

— Спасибо, на этом всё, — объявил Фагерберг, возвещая об окончании совещания. Рюбэк с Крооком тут же вышли в коридор, но Бритт-Мари замешкалась в дверях.

— Ещё кое-что, — произнесла она, глядя Фагербергу в глаза.

— Да?

В его голосе звенел лёд, и Бритт-Мари уже почти пожалела, что решилась заговорить.

— Мне кажется, нам стоит сделать поквартирный обход горожан, живущих вблизи Берлинпаркен. Возможно, среди них найдутся ещё матери-одиночки, которые живут на верхних этажах. В таком случае мы сможем их предупредить…

— Инспектор Удин!

— Я слушаю, комиссар.

— Разве я не велел вам прекратить самодеятельность?

Бритт-Мари потупилась.

— Так точно, комиссар.

— В таком случае, — проворчал он, — будьте так добры, займитесь своими служебными обязанностями. Вопрос закрыт.