Охота на тень

Бритт-Мари всё ещё медлила. Она разглядывала свои практичные туфли. Внутри неё крепло убеждение — тихий протест, который клокотал в груди, только и ждал момента, чтобы взрывной волной вырваться наружу. Она думала о женщинах с гвоздями в ладонях, с острыми металлическими гвоздями, торчавшими из окровавленной плоти, словно головки голодных червей. Бритт-Мари думала о детях, на долгие часы запертых вместе со своими матерями, пока тех не обнаружили. Бритт-Мари думала об Элси, которая встретила свою смерть на загаженной лестнице дома в Кларе.

Бритт-Мари нащупала материнское кольцо на цепочке и сомкнула пальцы вокруг него.

— Комиссар Фагерберг, — произнесла она низким голосом. — Я никогда не смогу себя простить, если пострадает ещё хоть одна женщина. Я сама займусь обходом жильцов и поиском… потенциальных жертв, — немного поколебавшись, проговорила Бритт-Мари. На мгновение ей показалось, что она смогла придать словам толику того веса, каким наделяла все свои реплики Май.

Однако впечатление оказалось обманчивым, а Фагерберг вскочил на ноги, отшвырнув ручку прочь. Та описала высокую дугу и, прежде чем упасть на пол, ударилась о стену, оставив на ней большую черную кляксу.

— Дьявол! — завопил он. — Когда вы научитесь исполнять приказы?! Прочь отсюда! Живо!

Бритт-Мари молча разглядывала у себя под ногами оранжевый ковролин, который сразу пришёлся ей по душе. Тем августовским днем, когда она впервые переступила порог отдела насильственных преступлений на третьем этаже полицейского участка, Бритт-Мари здесь всё пришлось по душе. Какие надежды, какие высокие ожидания она лелеяла тогда!

Какой глупой она была, какой бесконечно наивной.

Теперь её надежды разлетелись на мелкие осколки, и всё, что осталось у Бритт-Мари и на работе, и дома — это разбитые мечты.

Бритт-Мари впервые осознала, что ситуация не улучшится сама по себе ни в личном, ни в профессиональном плане.

«Что обычно делают, когда жизнь летит под откос?» — размышляла она. «Что нужно предпринять, чтобы предотвратить крушение?».

16

Несколько часов спустя отчёты были перепечатаны начисто и аккуратной стопкой лежали на столе. Она сознательно упомянула в них и фон Бергхоф-Линдера, и собственную теорию относительно способа проникновения преступника в жилища жертв через крышу, несмотря на то, что знала — Фагербергу это не понравится.

Бритт-Мари также составила список жильцов всех трёхэтажных домов вблизи Берлинпаркен.

Список этот, однако, не был предназначен для глаз Фагерберга.

Насколько Бритт-Мари могла понять, среди жильцов оставалось всего три одиноких матери. Одной из них была шестидесятипятилетняя женщина, с которой Бритт-Мари была шапочно знакома. Она проживала на первом этаже дома номер 3 по Берлингатан вместе со своим тридцатилетним сыном-инвалидом. Другая — тридцатипятилетняя вдова-аптекарша — жила вместе с семилетней дочерью на первом этаже дома номер 25 по Лонггатан. Третьей была двадцатидвухлетняя санитарка, которая размещалась со своей двухлетней дочкой на верхнем этаже дома номер 27 по Лонггатан.

Бритт-Мари размышляла.

Если её теория относительно Болотного Убийцы верна, он станет искать одиноких матерей с детьми на верхних этажах. Это означает, что женщина под номером три — та, что живёт на Лонггатан, 27, — для него будет представлять наибольший интерес.

Бритт-Мари посмотрела на её данные: Гунилла Нюман, 25 марта 1952 г.р.

Нужно было её предупредить, но нельзя было допустить, чтобы об этом узнал Фагерберг.

Немного поразмыслив, Бритт-Мари отложила список в сторону и решила сделать перерыв. Она заправила чистый лист в печатную машинку.

Бритт-Мари хотела дополнить рассказ об Элси историей убийства Мерты Карлссон. Вероятнее всего, убийцей был тот самый фон Бергхоф-Линдер. Но Бритт-Мари не могла знать точно, что именно происходило тем роковым вечером.

«Придётся сочинять, — решила она. — Так обычно поступают писатели».

Медленно, но верно из-под клавиш печатной машинки выходила история о встрече Мерты со своим убийцей. Бритт-Мари с улыбкой воображала, что сказала бы Анита, если бы сейчас её увидела.

За спиной Бритт-Мари раздалось покашливание, и она резко обернулась. В дверях стоял Рюбэк, держа в обеих руках по чашке кофе.

— Ну, как продвигается? — поинтересовался он, искоса поглядывая на список имён, лежавший на столе перед Бритт-Мари.

Она кивнула.

— Я решила побольше узнать о жителях этих домов у парка.

Рюбэк наморщил лоб.

— Зачем?

— Затем.

Рюбэк наклонился вперед и пробежал глазами список.

— Ты считаешь, он выберет себе новую жертву среди них, так?

Бритт-Мари молча кивнула.

Потом она повернулась в другую сторону и бросила долгий взгляд в сторону кабинета шефа.

— Он будет вне себя, если узнает об этом, — сообщил Рюбэк, вручая Бритт-Мари одну из чашек.

Она встала, протягивая руку за чашкой, но та в последний момент неловко накренилась в руке Рюбэка, и кофе пролился, обжигая её пальцы.

— Прости! — воскликнул Рюбэк.

Он шагнул к Бритт-Мари, выудил из кармана носовой платок и аккуратно промокнул её руку.

Он едва касался Бритт-Мари, однако от этих прикосновений по её телу пробежала приятная дрожь.