Охота на тринадцатого

– А если на полную?

– А после боя я в компенсаторах не уверен. Может сорвать.

– Серж…

– Какой урод придумал эти двигатели? – пробурчал пилот и взялся за управление. – Дали гравитационную тягу недоразвитой цивилизации… чтоб этого Фридмана самого размазало по компенсатору, как нас сейчас размажет!

И дисколет рванул.

– А-а! – невольно заорал офицер.

– Серж!

– Да торможу я, торможу…

– Серж, м-мать!

– Да разгоняюсь я, разгоняюсь…

Командир откинул лицевой щиток, вытер лоб. Посмотрел на ладонь, нахмурился.

– Кровь, – выдавил офицер. – С-сосуды лопнули… Вне компенсатора находиться на маневре запрещено…

– Зато уложились между сеансами, – покривился командир. – Семь секунд, ребята. Туда, обратно, еще и пловца выдернули. Поздравляю с рекордом по космофлоту.

– Т-трибунал…

– Второй за сегодня. Привыкай, кэп. У нас каждое дежурство трибунал, мы ж русские, ребята плечистые, языкатые и речистые… Зато твой, как ты говоришь, человек жив. Наверно.

И они уставились на лежащее между компенсаторами тело.

– Ну-ка спрятали бэйджики! – распорядился командир. – Щас я его вскрою.

– Бэйджики?

– Не тупи, кэп! Опознаватель прикрой! На скафандре, придурок!

Места между компенсаторами было очень мало, как раз чтоб втиснуться экипажу и неожиданному гостю. То есть гостье… потому что, когда скрипнул под жесткими пальцами командира лицевой щиток европейца, на них глянули пронзительно черные, перепуганные, но несомненно женские глаза.

– Опа! – сказал стрелок.

Командир рассеянно сдавил руку гостьи, потянувшуюся было к личному оружию, и призадумался.

– Вот тебе женщина, Олег, – брякнул офицер. – Можешь определяться с отношением!

– Ну я не знаю, – обалдело сказал стрелок. – Но она сразу схватилась за пистолет, что есть нехорошая черта характера…

– Я сейчас кого-то прибью, – пообещал командир, выпав из раздумий. – Кому было сказано – без имен? Захлопнули щитки и хлебала, быстро!

– Это что получается? – пробормотал пилот. – Это получается, у них и женщины летают? То есть – в последний раз мы с кем рубились? То-то я отметил, они как-то бестолково нас убивали…

– Вы можете помолчать?! – рявкнул командир. – Дайте. Мне. Подумать!

Экипаж испуганно замолчал.

Гостью колотило и трясло. Стрелок молча сунул ей сок, она умудрилась облиться из тубы.

– Лючия Овехуна, – шепотом прочитал надпись на скафандре офицер. – Пилот. Из вражеской Испании, получается. Ну-ка… Эсте устед буэне?

Услышав голос из внешних динамиков, женщина закатила глаза, обмякла и провалилась внутрь скафандра.

– Силен твой испанский! – уважительно заметил пилот.

– Может, стимулятор ей поставить? – неловко предложил офицер. – Наш, российский, самый надежный…

– Но! – вскинулась женщина. – Но!

И затараторила что-то быстро и умоляюще.

– Не хочет, – растерянно перевел офицер. – Похоже, слава российских стимуляторов и до европейцев докатилась.

Постепенно выяснилось, что да, ее зовут Лючия, и она действительно пилот «Дьяболо» с европейской матки. Получила очередь из трассера в самом начале боя, потеряла управление и закувыркалась. Потом матка европейцев ушла. А она смогла сориентироваться и приняла единственно правильное решение: отстрелилась от корпуса истребителя в направлении российской матки. Тем самым замедлила свое удаление и получила малый шанс на спасение. А трясется из-за пережитого одиночества в космосе…

Лючия протестующе сверкнула глазами и затрещала снова.

– Не из-за одиночества, – поправился офицер. – Ее напугал наш полет. Европейцы так не летают. Она говорит… ну, неважно.

– Маньяки, психопаты, дебилы она говорит, – проворчал командир. – Ее спасают, а она лается… Ладно. Я тут подумал, пока вы галдели. Сдать на матку мы ее не можем – это трибунал…

– Не сдавать! – восторженно предложил стрелок. – Представляете, своя женщина на «Черте»? Ни у кого нет, а у нас есть! Оборудуем ей пятый пост между компенсаторами…

– Это тоже трибунал. На «Черте» вся аппаратура – секретная. Мы вообще внутрь не имели права ее принимать.

– Тоже мне, секретная! – проворчал пилот. – Для европейцев, что ли, секретная? Да мы у них же и слизали!

– А все равно трибунал.

– Все равно не сдавать! – уперся стрелок. – Мне же надо с мнением о женщинах определиться?

Лючия протараторила что-то слаборазличимое, но страстное.

– Дебилы, маньяки, психопаты, – понял стрелок без перевода. – Ну… согласен. А что тогда?

– Прыгнем к матке в паузу между сеансами… – предложил командир.

Женщина закатила глаза и побледнела.

– … высадим ее на слип и свалим обратно, – твердо продолжил командир, не обращая внимания на женские хитрости. – Ее там местной гравитацией присосет. И пусть стучится.

Экипаж обдумал предложение.

– Э… – выдавил офицер. – Так она скажет…

– А мы скажем – не было! – отрубил командир. – Кто ей поверит? Я для чего приказал закрыть бэйджики? Мы для нее – никто!

– Но контроль пространства на матке покажет…

– Чего? Мы и есть сейчас контроль! Через экраны Фридмана фиг чего разглядишь – а мы скажем, что ничего не было!

Стрелок вдруг дико улыбнулся:

– Ну я представляю лица выпускающих! Когда снаружи женщина попросится! Из космоса! Они неделю пить не будут!