Охота на убийц. Как ведущий британский следователь раскрывает дела, в которых полиция бессильна

Это было не так просто, как может показаться. Мы не могли вести съемку в местах, связанных с делом, поставив меня перед камерой, чтобы я рассказывал о проводимом расследовании, – это непременно привлекло бы внимание со стороны полиции. Поэтому было решено сначала снять главное – интервью с Оскаром, на случай, если в какой-то момент нас попросят покинуть страну.

К тому времени следователя, изначально занимавшегося этим делом, сменили, и некоторые из сделанных полицией заявлений были отозваны. Тем не менее предстояло еще многое опровергнуть, и мы решили начать с прямых вопросов Оскару, а при необходимости добавить что-то при монтаже. На тот момент Оскар был отпущен под залог в двухкомнатную квартиру его дяди Арнольда. Перед интервью я поговорил с Оскаром наедине, а съемочная группа в это время готовила оборудование в основном доме.

Внезапно спустилась тетя Оскара.

– Пришли из исправительной службы, – сказала она.

Будучи отпущенным под залог, Оскар носил электронный браслет – он был неисправен и постоянно срабатывал. Он подал жалобу, и к нему направили группу из исправительной службы. Поскольку это был Оскар Писториус, в эту группу входил глава исправительной службы, прибывший в сопровождении четырех сотрудников.

Помню, как подумал: «Если бы у кого-то в Великобритании был неисправный браслет, пришлось бы ждать целую вечность, чтобы кто-то пришел, и даже тогда наверняка прислали бы какого-нибудь стажера». Это в очередной раз указывало на то, что к этому делу у властей особое отношение.

– Погодите – мне не стоит быть здесь, когда они войдут, – сказал я Оскару и его тете.

Я переживал не столько за нас, сколько за самого Оскара. Хоть ему и не запрещалось давать интервью, я подумал, что кому-то может не понравиться присутствие британской съемочной группы, и это может быть предлогом для возвращения его под арест. С юридической точки зрения мы, может, и имели полное право здесь находиться, но на практике могло случиться что угодно.

«Куда мне пойти? – начал я метаться на месте, заглядывая в соседние комнаты. – Может, в спальню? Мне спрятаться? Зайдут ли они туда?». Задумавшись на мгновение, сказал: «Я пойду наверх».

Пулей вылетев из квартиры в сторону основного дома, я забежал наверх, где съемочная группа готовила оборудование. «Никто не станет сюда подниматься», – подумал я. Я открыл дверь в комнату, которую мы планировали использовать – вся съемочная группа лежала на полу. Мы привезли с собой довольно много людей, так что весь пол был просто завален телами. Все подняли на меня головы.

– Почему все на полу? – спросил я.

Они принялись махать мне, чтобы я говорил тише и лег рядом с ними. Кто-то показал рукой на другую дверь, ведущую в комнату, и прошептал:

– Они прямо там.

Сотрудники исправительной службы расположились за дверью на лестнице.

Я присоединился к остальным на полу, стараясь вести себя как можно тише. Затем шепотом сказал:

– Да, но они могут оттуда увидеть наши лампы.

Мы привезли с собой переносные студийные лампы, чтобы получить хорошую картинку, и их было видно из окон. Работая сообща, мы осторожно поставили у окон ширмы, тоже привезенные с собой, по одной за раз, чтобы нас не было видно сотрудникам исправительной службы или кому бы то ни было другому, решившему позаглядывать в окна. Нам пришлось пролежать на полу, почти не двигаясь, два часа, пока не ушли сотрудники исправительной службы.

Впоследствии я рассказал об этом адвокату Оскара, который заверил меня, что его не вернули бы под арест, увидев в нашей компании, но тогда мы этого знать не могли. По отношению к Оскару в Южной Африке было много общественного гнева, и, как мне кажется, власти запросто могли решить посадить его в камеру, чтобы не допустить возмущения людей по поводу особого отношения.

Отношение к Оскару действительно было особым, только, как мне кажется, совсем в противоположном смысле. Власти настолько боялись, что люди подумают, будто они обращаются с ним слишком мягко, что старались быть максимально жесткими. Об этом, собственно, говорит результат: после первого суда, когда его признали в неумышленном убийстве, Оскара посадили на пять лет. Общественность возмутилась, и в результате апелляции в ноябре 2015 года Оскара Писториуса признали виновным в умышленном убийстве. После многочисленных судебных заседаний и продолжительных прений сторон в ноябре 2017 года Оскара приговорили к 15 годам тюрьмы за вычетом уже отбытого срока.

Я не увидел никаких доказательств того, что он намеренно выстрелил в дверь ванной, полагая, что там находилась Рива. Они встречались уже шесть месяцев, их отношения были еще на романтической стадии, и, по всеобщему признанию, они были очень близки.

То, что он сделал, было неправильно, такое не может сойти с рук – он убил человека. Когда я говорил об этом с Оскаром, он сказал: «Мне придется жить с этим до конца своих дней. Я убил любимого человека».