Охота на Улисса

– Да мы, почитай, ничего не успели. И даже пойла найти путёвого. Одни какие-то шмотки бабские. А тут как раз мадам твоя… Извиняюсь, мисс, опять вырвалось. Слышь, командир, ты бы дал выпить чего-нибудь перед тем, как казнить, значит, будешь, а? Положено же мне последнее желание…

– Ну-ну, не юродствуй, – оборвал его Волков. – Иришка, принеси ему чего-нибудь… А! Ты принесла уже…

Ирис посмотрела на него, не понимая, потом глянула на бутылку, всё ещё зажатую в правой руке. Так и не поставила обратно на полку то, чем хотела угостить настойчивого мистера Фредерика.

– Бренди? Подойдёт, – одобрил выбор напитка Волков. – Ну ты, жертва алкоголизма! Можешь сесть. Вторую руку на колено, чтоб я видел. Дёрнешься, я тебе всю порцию разом в пасть затолкаю вместе с бутылкой, понял?!

– Да понял я, понял… Давай её сюда, командир, не томи, говорить уже невмоготу, так в глотке дерёт.

И Фредерик присосался к горлышку как клоп, глотая жадно и шумно. Бренди лилось по его подбородку, обильно орошало комбинезон, добавляя к серо-зелёным пятнам защитной окраски и красным потёкам томатного сока новые – чёрные, расползающиеся быстро пятна.

– Тёплое… – просипел он севшим голосом, оторвавшись от горлышка. Из глаз текли слёзы, на лбу выступил пот. – Льда у тебя здесь нету, командир?

– Что?!

– Да шучу я, шучу. Ох-х… Аж в пот кинуло, до того смачно. Хлебнёшь?

Волков промолчал в ответ, руки из карманов не вынул.

– Ну, как хочешь, тогда я ещё… – с заметным удовольствием сказал Фредди.

– Э нет. Поставь бутылку. На пол, на пол! Руку на колено. Допьёшь, когда всё расскажешь.

– А что ж ещё? Я всё уже…

– Кто вас послал?

– Адмирал, кто ж нас ещё послать может? Старая заслуженная задница. И не утром, на построении, а после позвал нас с Филом в свою голубятню, и там, значит, сообщил сначала – ребята, мол, по имеющимся сведениям баблерского барьера больше нет, – подождал, пока мы с Филом языки вывесим на радостях и тут же нам задачу: летите, мол, ребята, проверьте. Я грешным делом сразу прикинул, ага, думаю, раз барьера нет, значит, можно в гадюшник этот летающий наведаться, и Фила – дёрг! – за рукав. Соглашайся, мол. Потом, правда, допёр: ежели известно, что барьера нет, почему не двинуть всей эскадрой? Ага, думаю, старый хрен, ты придурков ищешь, которые на себе проверят, сняли дерьмовый барьер этот или нет. И вспомнилось мне, как Пита Счастливчика с этим его напарником… – не помню, как его звали? – отнесло ветром к барьеру. Все как раз на палубу вывалили – строиться, а он болтается со своей вертушкой в зоне, и по всему видать – ждёт, чтоб дали посадку, но с этим у нас в голубятне всегда не очень торопятся. И тут ка-ак дунет! Ну знаешь, иногда над морем бывает такое дерьмо: штиль-штиль и вдруг ка-ак… В общем, видим – понесло парня к барьеру прямиком. Ну, думаю, труба ему. И точно: ка-ак шваркнет его в воду, и плюх от него чуть ли не на милю вверх, аж посудину нашу качнуло. Мы только и успели, что рты раззявить. И вот, как припомнил я всё это… Слышь, командир, хлебнуть бы мне…

– Перебьёшься пока. Кого ещё отправили на разведку сегодня?

– Этого я не знаю, мне, сам понимаешь, адмирал не докладывал. Но, думаю, раньше, чем он решит, что нам гайки, никого больше отправлять не станет. Может быть, подойдёт всей эскадрой ближе, но это нескоро. Восемьдесят миль, это тебе не…

– Что за корабли в эскадре?

– Ракетоносцы.

– Сколько их, как вооружены?

– Э-э, приятель, мне-то откуда знать? Я ж не адмирал… Я – палубная авиация, понимаешь, моё дело – летать…

– Вертолётов много у вас?

– Откуда? По два на каждую посудину, штук десять наберётся. Не… что я говорю, какие десять? Без Пита теперь девять. Слышь, командир, хорош кочевряжиться, дай глотнуть, а…

– Ладно. Пару глотков.

– Хе… Глотки глоткам рознь, – заметил Фредерик, растянув губы в довольной улыбке. И действительно, двух его глотков хватило, чтобы уровень бренди в бутылке опустился на треть. Пока бутылка пребывала в приподнятом положении, Волков быстро спросил Ирис:

– Ты что-нибудь знаешь о фрилэндерах? А, ну да, ты же говорила, что даже слова такого не слышала.

– Да нет, я кое-что вспомнила. Я папе когда-то проходу не давала, выспрашивала о Запрещённых Землях. Он говорил, что после земельного кризиса…

– Ага, с него, зар-разы… – вставил изрядно захмелевший Фредерик, грохнув донышком бутылки о пол, – всё это дерьмо и началось. Мой папаша тоже всякий раз, как надерётся, бывало, такую же фигню заправлял.