Охота на уродов

– Дома – шаром покати, – гнусаво ворчала она, обшаривая неработающий холодильник и шкафы. – Балбес вымахал, а я за ним ходить должна, кормить с ложечки.

– Ты, харя! – возмутился Туман, наконец начавший выныривать из наркотического забытия.

– Выкормыш! Гаденыш!

Туман схватил табуретку и запустил ее в маманю. Табуретка угодила ей по руке. Маманя, опустившись на пол, обхватила голову и взвыла во весь голос:

– Уби-ил! Убил, паскудник! Сыночек родной, уби-и-ил!

– Заткнись! – взвизгнул Туман, подскочил к ней и пнул ногой.

Подействовало – маманя замолчала, опасливо глядя на сыночка.

– Еще квакнешь – убью… И тебя, и хахалей твоих!

– Гад паскудный, – прошептала маманя, тяжело поднимаясь, и прошаркала на кухню.

Самочувствие у Тумана было отвратное. Очнувшись в очередной раз, ощущая, что его бьет колотун, а во рту будто птицы нагадили, он побродил кругами, как робот, по замусоренной пустой квартире и обнаружил, что почти тысяча рублей – те самые, которые забрали у азера, пропали из кармана.

– Вот падла, – прошипел он, вскипая.

Если бы в тот момент он застал маманю, порвал бы ее, как Тузик грелку. Но ее в квартире не было. Зато на кухонном столе присутствовали вещественные доказательства ее загула – среди ошметков ветчины и воблы, рядом с пластмассовой бутылкой "фанты" возвышалась пустая бутылка из-под "Мартини".

– Ни хрена себе! – оторопело уставился на бутылку Туман, пытаясь врубиться, что это такое.

Он знал, что эта бутылка в магазине стоит три сотни рублей. И полагал, что маманя скорее сдохнет, чем купит что-то дороже дрянного спирта, размешанного с водой и клофелином для большего кайфа и меньшего градуса, который гонят азеры и продают из-под полы за бросовую цену. Но никто "Мартини" приволочь в дом не мог. Получается, купила ее маманя. Из тех самых рублей. Чего ее дернуло? Может, какое-то дремлющее внутри желание хоть один вечер пожить красиво и насладиться дотоле неведомым ей таинственным напитком, воспринимавшимся как амброзия. "Я хочу жить красиво", – несколько раз заявляла она, когда пила особенно много и особенно дрянную водку. И вот, кажется, мечта ее сбылась.

В общем, маманя выжрала бутылку "Мартини", забрала все деньги и смылась, небезосновательно опасаясь гнева своего сына.

– Прибью суку.. Застрелю, – пробурчал он… Самое хреновое, что деньги были последние. Оставалась еще доля "герыча", которую он получил в результате дележки – после всего у него было граммов десять, количество огромное, на полтысячи долларов потянет. Но расставаться с чистейшим розовым героином он не хотел. В крайнем случае разбадяжит побольше и начнет толкать по "чекам" – дозам в одну десятую грамма, благо желающих полно. Не тут, так в Москве. Но это на крайняк.

На улице было тепло. Казалось, что тротуары превратились в палубу океанского лайнера. Ощущение знакомое. Пока Туман еще мог заставить себя самостоятельно слезать с иглы, но с каждым месяцем это становилось все труднее. Со временем от ломки без метадона не избавиться. Но это когда еще будет!

В подвале было пусто. Он полез к тайнику, вытащил оттуда "дипломат" со стволами. Взял один пистолет. Вернулся в комнатенку и стал завороженно его рассматривать. Он гладил его гладкие формы, при этом возникало сладостное ощущение, будто он гладит желанную женщину. Это возбуждало.

Послышался шорох. Туман обернулся, выставив перед собой пистолет.

– Убери! – нервно воскликнул Тюрьма.

– Ты чего?

– А ты чего?

– Сижу. Вас жду. Где все?

– Шварц свою долю героина продает. На мотоцикл почти собрал. Кикимора дома сидит. Ее предок запер.

– А ты?

– А что я? У меня маманя в Валаамский монастырь с паломниками укатила.

– Делать ей не хрена?

– Она верит, – в голосе Тюрьмы неожиданно появились теплые нотки. – Ее право.

– Ну да, – отмахнулся Туман. – А моя все бабки стырила.

– Бабки-бабули нужны. Иметь ствол и стрелять в бомжей, – презрительно покачал головой Тюрьма. – Козырно жить можем!

– Бомжей, да… Ты сам согласился!

– Теперь делом надо заняться.

– И чего? Банк взять?

– Поехали в Москву. Может, что надыбаем. Часы показывали начало второго.

– Поехали, – кивнул Туман.

В три часа они вышли на площадь трех вокзалов. У Тумана было возбужденное состояние. Пистолет за поясом электризовал его. Но было жутковато, что могут накрыть с оружием. Любой мент подойдет… Не, менту просто так он не дастся. Пистолет готов к бою. Пусть сунутся, пусть попробуют!

Несколько часов они бродили, продираясь сквозь толпу, по огромному, роскошному городу, глазея на сказочные витрины дорогих супермаркетов, от которых отъезжали "мерсы" и джипы. И Тюрьме и Туману стало тоскливо – они понимали, что и дальше вся эта шикарная жизнь будет катиться мимо них. А хотелось это изменить…

– Смотри, если зайти, охраннику в лоб стволом, – кивнул Туман на стеклянные двери обменного пункта.

– Там стекла пуленепробиваемые. Этот город будто ждал, чтобы его разграбили. Он внушал алчные мысли.

– А вот сберкасса. Если охраннику в лоб, то…

– Не пройдет…

Город вовсе не желал делиться своими богатствами, даже если ты – с пистолетом.