Охота на ведьму

И маг снова порывисто обнял растерянную девушку. Голова у Люции закружилась ещё сильнее, сердце затрепыхалось в груди, словно безумный маятник, ведьма неожиданно ослабла до такой степени, что даже не смогла обнять волшебника в ответ — руки бесполезными плетьми повисли вдоль тела, и только маятник в груди продолжал отчаянно раскачиваться.

А Торой подумал, что ещё никогда в жизни не был так непонятно счастлив. Он поставил Люцию на пол и лихорадочно зачастил, схватив девушку за плечи и время от времени встряхивая, будто спелое плодовое дерево:

— Ты умница! Ты даже не представляешь, какая ты умница!

Люция кроткая и совершенно сомлевшая сползла вдоль стены на подоконник и счастливо захлопала ресницами. А Торой с прежней запальчивостью взахлёб продолжал:

— Здесь огромная библиотека, нужно только хорошенько порыскать по полкам и, наверняка, что-нибудь отыщется про волшебное зеркало. Сила побери, я уверен, что отыщется! — Он с облегчением приложил ладони к воспалённым глазам. — Какая ты молодец, я сам бы ни за что не сообразил в этой панике…

Колдунка, которая ни слова не произнесла про библиотеку, а по чести сказать, вообще с трудом понимала, что говорит Торой — только отрешённо улыбалась. Девушка не думала ни о каких библиотеках, ни о каких зеркалах — она ещё не опомнилась от столь неожиданно обрушившихся на неё новых объятий.

А маг, меж тем, заполошно носился по комнате.

— Да, да, надо посмотреть в библиотеке! И потом, у меня ведь есть лист с руной Чие, оставленный Рогоном… Я всё ломаю голову — при чём здесь Безмолвие? Нужно подробнее её изучить, ведь не просто же так Великий Маг всё это начертал. Я сейчас же пойду в главную библиотеку и…

— Торой, — прервала его нервное бормотанье Люция, наконец-то, взяв себя в руки. — Торой!

— А? — он обернулся уже будучи у двери. — Что?

— Сейчас ночь, нам нужно отдохнуть с дороги, мы всё отыщем завтра, а сегодня лучше придумать, что делать с телами. — Она кивнула в сторону окна, за которым на мостовой лежало то, о чём шла речь.

Волшебник замер и только теперь взгляд его прояснился, избавляясь от лихорадочной жажды действий. Чародей не без труда успокоился и смущённо произнёс:

— Да, ты права… А я что-то совсем умом ослаб. Идём на улицу.

* * *

Они стояли под дождём, держась за руки. Ведьма не смотрела на груду тел, предпочитая отводить глаза в сторону, скажем, под ноги. Торой же, обладавший куда более завидным хладнокровием, решительно выпростал руку из-под широкого плаща и простёр её перед собой открытой ладонью вперёд. В общем, колдунке не оставалось ничего иного, как, поддавшись собственному любопытству, устремить взгляд на мага — чего-то теперь придумает?

Тем временем от кончиков пальцев волшебника к беспорядочной груде тел сквозь кисею дождя медленно поплыл поток дрожащего марева — словно жар из раскалённого горна. В потоках призрачной дымки мир дрожал и расплывался. Вот странные чары окутали тела погибших, заключили их в мерцающий кокон, а потом откуда-то со стороны подул лёгкий ветер. Он развеял мелкие дождинки и потянул прозрачное марево к высокой крепостной стене. Мерцающий поток, переливаясь и курясь в волглом воздухе, плыл над мостовой, над изогнутыми мостами… Плыл медленно, словно понимал трагизм и торжественную драматичность ситуации. Он возносился в мрачную высоту, изящно огибая тонкие дуги воздушных мостовых, и в его потоках клубилась и парила мелкая серая пыль — так ветер поднимает с тротуаров песок и гонит, гонит его вперёд.

Когда же колдунья опустила глаза — на мостовой, там, где ещё мгновения назад лежали тела погибших, поднимались в воздух последние клубы то ли пепла, то ли праха. А спустя ещё мгновенье не осталось и вовсе ничего — лишь сухая брусчатка, которую тут же окропил нудный дождь.

— Вот и всё. — Тихо сказал Торой. — Как говорит наш рисовальщик "теперь здесь полный порядок".

Девушка содрогнулась и тихо спросила:

— Когда мы умрём, с нами будет то же самое?

Волшебник пожал плечами:

— Ну… Всё зависит от того, как мы умрём. Если, скажем, неизвестная ведьма решит превратить нас в каменные статуи, которые будут украшать её покои — сомневаюсь, что бы мы когда-либо обратились в две-три горстки праха. Скорее, будем стоять и пялиться каменными глазницами в пустоту. Может, конечно…

Судорожное всхлипывание послужило своеобразным аплодисментом его мрачной шутке.

— Идём. Да не плачь ты, пошутил я, — проворчал Торой и тут же добавил, — не догадается она про статуи, испепелит быстро и безболезненно.

Люция зашипела и ткнула разошедшегося волшебника в бок жёстким кулачком. Однако Торой не заметил непочтительность вздорной спутницы, он задумчиво смотрел в темноту, словно прислушиваясь к чему-то, а потом, вдруг нарушил молчание:

— Я думаю, наша ведьма прибудет в Гелинвир через пару суток.

Юная колдунка даже рот открыла от восхищения — как это маг эдак ловко и без усилий определил, где находится коварная вражина? Но вредный волшебник в подробности вдаваться не стал, только коротко ответил: "Я её вижу. Она далеко".