Охота на ведьму

Третий мальчик подвернулся понятливый и сильный. Он быстро вошёл в силу, а уж потом вызнал что нужно. «Разбудить» зеркало, как выяснилось, было проще простого. Итель-то думала понадобятся заклинания и жертвы, а всё оказалось так незатейливо, что аж оторопь брала. Зеркало имело два слоя! Создав своё чудовищное творение, мастер не уничтожил его, но нашёл способ сделать неопасным. Перво-наперво, нанёс поверх прожорливой серебристой поверхности матовый слой, затем тонкую и тщательно отполированную металлическую пластину, которую закрепил ещё одним стеклом. Потому-то зеркало и было таким мутным, оттого отражение в нём и искажалось.

От Ители всего и потребовалось, что снять верхний слой да освободить колдовское стекло. Но тут вышла промашка. Баруз — потомок Гиа и постоянный посетитель захудалой таверны — вдруг ни с того, ни с сего вознамерился поместить зеркало в хорошую раму.

И вот, по закону подлости, зеркало столько лет примерно висевшее на стене, перекочевало в руки потомка своего Создателя. Итель занервничала. Она не знала, что случится, возьмись Баруз возиться с колдовским стеклом. Ну, как беда какая выйдет не только для магов, но и для колдунов? Проверять не хотелось. Пришлось действовать.

Баруз не оставил выбора. Фиалка усыпила Мирар, а кхалаи забрали зеркало. Дальше всё развивалось стремительно. Пока одни рептилии убивали семью Илана, другие доставили зеркало ведьме. Итель с сообщниками за считанные минуты освободила волшебное стекло от лишнего слоя. В результате непродолжительный колдовской сон превратился для жителей Мирара в настоящую спячку — зеркало, жадно переливающееся голодной рябью, усилило волшбу ведьмы (впрочем, это сыграло ей только на руку)…

— Итель?

Колдунья вынырнула из блаженных воспоминаний.

Хельзак внимательно смотрел на неё, видимо ждал ответа.

— Что? — Фиалка качнулась в седле. — Я прослушала, что ты спросил?

Некромант замялся, но всё-таки повторил свой вопрос:

— Зачем ты хотела увидеть волшебника?

Она задумалась. Надо ли отвечать? Хельзак силён и опытен. И ещё он был тем самым некромантом, предпоследним воспитанником Ители. Конечно, он не догадывался, что молодая ведьма с глазами фиалкового цвета и есть его дряхлая наставница (которую он давно считал почившей). Не знал, что красавица-колдунья когда-то выпестовала его и воспитала, как растят и воспитывают послушного пса — для своих собственных нужд и целей.

В конце концов, Итель решила, что отвечать правду совершенно не обязательно и беспечно сказала:

— Женское любопытство…

А ещё дёрнула плечиком, мол, не бери в голову.

Хельзак, похоже, всё-таки не поверил. Ну и пёс с ним. Переживёт. Не для того Фиалка так долго готовилась, чтобы выболтать всё какому-то там любопытному щенку. Её Тайна — это только её Тайна. Её и больше ничья.

И тут же ведьма подумала как всё-таки хорошо, что талантливые близнецы Гедэ и Канто умело перетащили своих спутников на много вёрст вперёд, точнёхонько по следу Тороя. Волшебник оставил такой щедрый шлейф Силы, что пренебречь этим оттиском магии в пространстве было чистой воды глупостью. И вот теперь вся процессия доберётся до Гелинвра уже к вечеру. Это позволит сократить время пути и тем самым избежать новых расспросов со стороны любопытного Хельзака.

Интересно, как колдунов встретят в Гелинвире? А ещё было бы занятно увидеть Алеха. Изменился он или нет? Так и будет смотреть влюблёнными глазами или поостыл за столько-то лет? Ах, скорей бы, скорей!

И ведьма пришпорила коня.

* * *

Люция проснулась оттого, что больше никто не обнимал её и не грел. Ведьма потянулась, потом вспомнила минувшее утро, покраснела и принялась стыдливо оглядываться. Торой уже почти оделся — он натягивал рубаху, и вид имел самый озадаченный.

За окном стоял белый день. Девушка села на кровати, кутаясь в одеяло. Она не знала, как себя вести. А вдруг волшебник сейчас скользнёт по ней равнодушным взглядом и станет ясно — совсем она ему не нужна, поразвлёкся от нечего делать, да забыл. Но потом Люция вспомнила слова, которые он ей шептал, и поцелуи, и ласковые руки, и объятия, в которых так покойно уснула… Нет! Он так не поступит. А по спине пробежали блаженные мурашки. Колдунка закрыла глаза, припоминая… Ей было и стыдно, и сладко, и как-то непонятно, и… хорошо.

— Ты уже проснулась? — удивился Торой и легонько щёлкнул жмурящуюся ведьму по носу. — Давай, давай, поднимайся.

И тут же сильные руки выудили её из тепла одеяла, погладили голые плечи и спину. Люция снова зажмурилась и обняла волшебника за шею, ткнулась губами в подбородок, прильнула всем телом.

— Одевайся.

Торой отстранился слишком уж поспешно. Ведьма воровато улыбнулась и попыталась снова прижаться. Маг было поддался на уловку, снова обнял, но потом быстро понял, что к чему и расцепил объятия.

— Одевайся, говорю.