Охота на ведьму

Аккурат за стойкой обнаружилась неприметная низенькая дверь, разделявшая по всей вероятности магазин и жилую часть дома. Торой без колебаний толкнул её и, зажмурившись, замер на пороге — таким ослепительным, после долгого блуждания впотьмах, показался свет двух масляных ламп. К счастью, маг быстро сообразил, что к чему, и нырнул в комнату, спешно захлопывая за собой дверь.

Покойчик, в котором он очутился, являлся, по всей видимости, крохотной гостиной, однако сейчас об этом было сложно судить наверняка. По комнате в беспорядке были разбросаны самые неожиданные вещи — бельё, одежда, разорванные книги, разбитые фарфоровые статуэтки… В густом ворсе красивого ковра похрустывали осколки опрокинутого трюмо. Несколько стульев валялись сломанными, словно кто-то в ярости разбил их об пол. Даже обивку небольшой кушетки и ту неизвестные злодеи зачем-то вспороли безо всякой жалости — наружу бесприютно торчали пружины и клочья соломы. А в центре комнаты, среди всего этого кавардака, раскинув руки, лежал на полу мастер-зеркальщик.

Старик был ещё жив и, увидев стоящего на пороге незнакомца, отчего-то улыбнулся блаженной, умиротворённой улыбкой. Торой опустился на колени рядом с распростёртым хозяином дома — в груди у зеркальщика, воткнутый по самую рукоять, торчал грубо сделанный нож. Кровь из раны сочилась медленно, словно нехотя, но было ясно — жить зеркальных дел мастеру осталось от силы несколько минут.

Низложенный маг склонился над несчастным — тот беззвучно открывал и закрывал рот, силясь что-то сказать. Наконец, собрав остатки сил, мирарец выдохнул:

— Зеркало… Они забрали зеркало Клотильды, я взял его, чтобы вставить в раму… Я сделал… красивую… резную… из морёного дуба…

Поняв, что старик бредит, Торой осторожно похлопал его по щеке:

— Кто? Кто забрал зеркало?

Во взгляде зеркальщика, подёрнутом пеленой боли, снова появилось некое подобие осмысленности:

— Меня зовут Баруз. Кто ты? Что ты делаешь в моей лавке?

Торой терпеливо, с расстановкой, повторил свой вопрос, давая краткое пояснение произошедшим событиям:

— Баруз, на тебя напали какие-то люди, они забрали зеркало Клотильды. Кто они были, эти люди?

Зеркальщик шумно сглотнул:

— Это были не люди…

— Эльфы что ли?

Торой ожидал чего угодно, но только не этого. Эльфы — народ педантичный как в отношении поступков, так и в отношении морали, поэтому подвигнуть их на столь зверское убийство могли лишь самые чрезвычайные обстоятельства. И потом — нож под рёбра? Фи… Эльфы для этого слишком эстеты. Они бы нашли более изящный и менее болезненный способ отобрать жизнь. Например, быстрый яд. Или, в худшем случае, красивую стрелу.

Баруз тяжело вздохнул, по его лицу пробежала судорога. Старик сделал попытку развеять липкий туман забытья, окутывающий его сознание:

— Это были кхалаи. Их привела ведьма. Женщины… Проклятые женщины… От них все беды, — зеркальщик хрипло засмеялся, смех причинял ему боль, а боль, хотя и рвала тело на части, возвращала трезвость мысли. — Они забрали зеркало Клотильды…

Мастер зеркал сделал слабое движение рукой, призывая своего собеседника наклониться ниже. Торой склонил голову, стараясь не упустить ни единого слова — от сказанного Барузом могло зависеть очень многое.

— Маг, это зеркало волшебное, так сказала ведьма. — Старик устало отдышался, силы покидали его, говорить было всё труднее и труднее, — они пошли с ним на Запад. Время, время уходит… Вот.

Баруз неуклюже пошарил у пояса левой рукой и извлёк из кармана часы:

— Следи за временем.

Зеркальщик, немеющей рукой схватил Тороя за рукав хитона и вложил в ладонь мага часы:

— Молю тебя об одном, спаси мою семью, кхалаи убьют их… Дом в соседнем переулке…

Старик запнулся, тяжело и хрипло дыша. С каждым сказанным словом его речь становилась менее и менее внятной, и хотя глаза уже совершенно остекленели, губы настойчиво пытались выговорить последнюю просьбу. Наконец, хватка морщинистых рук, вцепившихся в складки хитона низложенного мага, ослабла.

Торой в мрачной задумчивости посмотрел на безжизненное тело старого мастера. Странная ночь, слишком много непонятного за последние два часа… В голове у низложенного мага царил полнейший сумбур — какое-то зеркало, Клотильда, кхалаи (откуда они только здесь взялись), ведьма…

ВЕДЬМА!

Баруз сказал, что кхалаев привела ведьма!

Бывший чародей застонал от ярости. Неужели? Неужели девушка с наивными зелёно-голубыми глазами оказалась столь расчётливой интриганкой, столь циничной и беспринципной, что не погнушалась убийством беззащитного старика, наняв себе в соратники кхалаев?

Сидящего на полу мужчину даже передёрнуло от отвращения. Кхалаи — полу-люди, полу-рептилии. Очень мерзкие на вид. Но, разумеется, не это делает людей, эльфов, гномов и прочих разумных существ их непримиримыми врагами. Главная причина презрения к кхалаям — их извечная ненависть ко всему живому в сочетании с изощрённым интеллектом, страстью к деньгам и жаждой убийства.