Охота на ведьму

Запутанный рассказ Литы о том, как реликвия оказалась в руках у её свёкра, Торой пропустил мимо ушей. Из легенды он и так знал, что Рогон отдал Рунический нож на сохранение своему соратнику чернокнижнику. Последний, как и всякий предусмотрительный некромант, вещицу сохранил и передал кому-то из своих особо надёжных учеников, ну а дальше реликвия неисповедимыми путями магического артефакта переходила от хозяина к хозяину, то в качестве платы, то в качестве наследства — не суть важно.

Но всё же имелась в рассказе эльфийки одна деталь, о которой Торою не было известно. Деталь эта устно передавалась каждому владельцу старинного ножа, но более никем и нигде не разглашалась. А дело было вот в чём… Согласно тайному предупреждению Рогона, воспользоваться ножом мог лишь низложенный волшебник, лишь один раз и только в том случае, если им не руководили тщеславные помыслы. Иными словами, если маг не жаждет обретения Силы. Загадка, в общем. Одна из знаменитых рогоновских тайн. Вот вам, дорогие потомки, источник Могущества, но, не приведи Сила, воспользоваться им из соображений корысти.

Об этой-то тонкости и собрался умолчать Йонех. Он искренне рассчитывал, что в надежде обрести Силу, Торой вонзит волшебный нож себе под рёбра. Нет живого свидетеля запрещённого обряда — нет опасности разглашения тайны. А реликвия опять возвратится в руки прежнего хозяина.

Торой даже зубами заскрежетал от ярости. Наконец, когда первый порыв злобы улёгся, чародей с подозрением посмотрел на свою гостью:

— Лита, а откуда тебе известны детали этого заговора?

Эльфийка повела точёными бровями:

— Есть такое чудное зелье, как алтан-трава, — в голосе бессмертной было столько едкого коварства, что у волшебника нехорошо ёкнуло сердце, — подсыпаешь её в вино, угощаешь им супруга, а, когда тот засыпает, расспрашиваешь его, о чём хочешь.

Лита заговорщицки подмигнула Торою. Тот лишь покачал головой и просил:

— И откуда у тебя такое снадобье, милая?

Рыжеволосая гостья тонко улыбнулась:

— Мама подарила. На свадьбу. Это традиционный тайный подарок по женской линии. — И она невинно хлопнула ресницами.

Торой содрогнулся — ну, и семейка! Откуда только повелось исстари считать эльфов добрыми волшебниками? Да парочка этих остроухих — пострашнее Гильдии чернокнижников!

— Послушай, — чародею внезапно стал крайне любопытен один, в общем-то, и без того ясный момент, — а если бы ты не держала зуб на сородичей, рассказала бы мне об их замысле?

Вот тут-то на лице Литы и отразился искренний ужас:

— Как тебе только в голову такое могло придти?! - брови взлетели вверх. — Предать семью? Никогда! Просто сейчас мне важнее досадить свёкру. Это месть за унижение, которого я вовсе не заслужила.

Маг смотрел в прекрасные глаза, на безукоризненное лицо и дивные рыжие локоны, испытывая неподдельное отвращение. И вот эти-то волшебники, а также им подобные низложили его, считая опасным злодеем?

— Что с тобой? — Лита поспешно встала с ложа. — Почему ты бледный?

Торой искренне ответил:

— Это же гадко, Лита.

Эльфийка отстранилась на шаг:

— Я тебя спасла! И ты говоришь, что это гадко? Вот уж, действительно, мужская неблагодарность! Или думаешь, я солгала? В таком случае, присягаю своим происхождением.

Он кивнул, хотя и без того верил собеседнице — сделка с Йонехом изначально казалась подозрительной и СЛИШКОМ выгодной. Но всё-таки даже из благодарности к Лите Торой не стал лукавить. Он лишь вздохнул и пояснил:

— Конечно, гадко. Разве нет? Зачем эти интриги? Не устраивает муж, так не живи с ним. Уйди. Найди другого. Сила вас всех возьми! Да вообще не выходи замуж! Живи, как вздумается. Ты молода, красива, богата, бессмертна, зачем менять пелёнки чужого ребёнка? Зачем подсыпать мужу алтан-траву, мстить свёкру, нести печать унижений через всю свою невыразимо долгую жизнь?

Лита с трепетом слушала, и глаза её постепенно становились всё больше и круглее, наполняясь истинным ужасом. Наконец, когда Торой замолчал, она прошептала с восторгом и страхом одновременно:

— Волшебник, теперь я понимаю, почему тебя низложили… Для тебя не существует никаких условностей, обязанностей, долга… Как ты можешь так жить?

Торою показалось, будто мир пошатнулся. Ему-то думалось, что всё произнесённое мгновение назад — самые насущные азы порядочности, которые способно понять любое, даже самое бестолковое создание. А на деле выходило, что он бунтарь — инакомыслящий и опасный.

Лита замерла в двух шагах, посматривая на мага с нескрываемым интересом. Обычно так смотрят на какого-нибудь редкого гада — змею или паука — с любопытством, страхом и отвращением одновременно. Наконец, эльфийка шагнула к волшебнику и вдруг (Торой даже растерялся), прильнула к нему всем своим безупречным телом. Пробежалась ладонями по волосам и небритым щекам, а потом притянула за затылок и припала поцелуем к губам.