Охота на ведьму

Я изумлённо выдохнула, когда пальцы его свободной руки до боли сжали грудь и ущипнули за сосок. Стон, вырвавшийся из груди, выпили его губы. Щетина привычно колола кожу, а язык нагло и настойчиво исследовал мой рот. Одной рукой ведьмак продолжал держать за волосы, второй — шарил по телу, так же грубо и бесцеремонно лаская вторую грудь, безжалостно сжимая ягодицы.

Вспышки боли от его грубых, не знающих пощады ласк были короткими, пронзительными, возмутительно сладкими! Ужалив, в следующий миг они превращались в горячие волны, гуляющие по телу.

Внизу ритмично подёргивало в такт движениям языка ведьмака у меня во рту, и я не сразу поняла, что его рука скользнула под мантию и горячие пальцы принялись поглаживать, прямо сквозь тонкую ткань брюк, местечко совсем для этих самых пальцев не предназначенное… но ставшее вдруг невероятно чувствительным…

— Не дёргайся, ведьмочка, — хрипло приказал ведьмак, отстраняясь на секунду, — расслабься!

Я же и не думала «дёргаться» — оказалось, что поцелуи Ралфи, его ласки, даже такие грубые и бесцеремонные, каким-то невообразимым образом помогают снять тревогу и напряжение этого гнетущего места.

Он легонько ущипнул меня внизу, и я ощутила, как бёдра мои вдруг сами собой подались ему навстречу, колени же потянулись в стороны, а ощущения от прикосновений горячих пальцев обрели совсем уж какую-то раскалённую и влажную пронзительность.

И вот где-то в вышине грохочут раскаты грома, вспышки молний окрашивают тёмно-коричневую ткань над головами в кипенно-белый, поцелуи Ралфи всё больше напоминают укусы, а ласки потерявших всякий стыд пальцев, прямо поверх брючек,  становятся такими необходимыми, что, клянусь, остановись ведьмак сейчас — и я бы сама заставила его продолжить!

— А-а-ах! — моё тело выгнулось дугой в сильных мужских руках.

Внутри одна за другой выстреливали огненные стрелы, я что-то мычала прямо в его рот, и он, не прерывая ритмичных движений языком, пил мои стоны с безумным остервенением.

На какое-то время сознание подёрнулось туманом, и мир стремительно рухнул сразу во все стороны.

Глава 89

Я пришла в себя, полулёжа на горячей рельефной груди. Пальцы, до этого безжалостно сжимавшие в кулаке мои волосы, гладили по голове, чуть подрагивая, как будто ощущая уколы тока.

— Прости, маленькая, — хрипло сказал ведьмак, целуя меня в макушку. И в тот момент, когда я, уперевшись ладонью в его грудь, попыталась отодвинуться, удержал рядом с собой. — Ты представить не можешь, насколько желанна. Насколько… восхитительна. И ты права. Место здесь… и вправду такое… не помню, когда мне в последний раз так хотелось почувствовать себя живым.

— Вот с этого и надо было начинать, — проворчала я, всё-таки отстраняясь.

А затем всё же двинула по наглой очкастой морде!

Но то ли ввиду тесноты нашей пиджачно-«щётковой» палатки, то ли руки у кого-то сильно ослабли, и этот кто-то — я, то ли (в это я сама отказываюсь верить) раздумала бить ведьмака, удар получился… так себе. На хиленькую троечку. Хлопок, а не удар. Позор для ведьмы, в общем.

К тому же ведьмак тут же накрыл мою кисть своей ладонью, прижал мои пальцы к покрытой жёсткой щетиной щеке и, зажмурившись как сытый кот, об неё потёрся! И, утихшие было, ощущения внизу вдруг вернулись! Всего на какой-то короткий миг, прошив тело снова сладким, тягучим, восхитительным спазмом! Чтоб ему провалиться прямо на этом месте!

Потому что это уже ни в какие ворота, честно!

На такую наглость восьмидесятого левела я и не знаю, как реагировать!

Не без усилий всё же выдернула руку, сдавленно выругавшись.

Избегая смотреть на Ралфи и прислушиваясь (со всей осторожностью, конечно) к своим ощущениям, попыталась понять,  насколько Ралфи меня разозлил, и, к своему изумлению и даже шоку, обнаружила, что вообще не злюсь! А как прикажете злиться, когда мозг плавает в бульоне из эндорфинов и дофамина?!

В этом состоянии сладкого, затихающего послевкусия пережитого удовольствия злиться невозможно совершенно!

К тому же я была слишком ошарашена, и непонятно даже, чем больше — шквалом восхитительных незнакомых ощущений, по сравнению с которыми даже полёт обнажённой на метле, под тёплым летним ливнем, — тьфу и растереть, или этим его «прости, маленькая» и виноватым тоном!

Словом, гедонистическая ведьминская природа была решительно против, чтобы негодовать за доставленное, пусть и таким возмутительным способом, удовольствие. Точнее, она была в замешательстве. Так что я решила как следует разозлиться на ведьмака… потом. Как отпустит немного…

Конечно, ещё большее удовольствие мне доставило бы, если б Ралфи сейчас завёл песню из серии « я тебе вон что, а ты мне фигу с маслом», но, увы, несмотря на возбуждение ведьмака, которое ощущалось буквально всей поверхностью кожи, этот гад в целом выглядел хоть и взбудораженным, но вполне довольным жизнью. Ах, точно, он ведь псионик! Он умеет питаться эмоциями, прямо как какой-то демон недоделанный…

— Продолжим разговор о хаосе? — спросил он невозмутимо.

— Ну, если вы почувствовали себя живым достаточно, — фыркнула я, и тон ведьмака сразу изменился.