Охота на ведьму, или Одно сердце на двоих

– Не сейчас, ты мне все расскажешь ночью, у меня в кровати, – дракон резко дернул девушку от себя и закружил ее, придерживая за талию, потом остановился и придержал ее, ту у которой кружилась голова, – Сейчас мы поклонимся и уйдем, и ты будешь вежлива.

– Обязательно.

Поклон головы Дараи, почти вывел Дерика из равновесия, он уже хотел не спасти ее, а убить здесь же на глазах у всех. А она спокойна, сердечный ритм даже не сбился, когда он почти волоком выволок ее из зала, когда превратившись в дракона, не дал ей сесть на себя, а схватил огромной лапой и взлетел. Он видел, как девушка закрыла лицо от ветра ладошками, но он был слишком зол на нее, чтобы трезво мыслить, и лишь когда пролетел достаточно, и почувствовал что ее трясет от холода, решил смилостивиться.

– Я достаточно терпел твои выходки, – накинулся он на нее, в поле, где приземлился, почти бросая ее на землю.

– И что? – Дарая сидела на земле, в окружении своего платья и рассматривала цветок, секунду назад сорванный, – Убей меня, твои проблемы станут намного меньше.

Дерик рывком поднял ее, и глядя ей в глаза ледяным тоном сказал: – Я хочу тебя спасти.

– Спасти? От кого? От себя, императора? Зачем меня спасать? Отпусти меня. Дай мне уйти, дай мне сделать то, что я хочу сделать.

Дракон встряхнул девушку: – Так ты никого не спасешь. Так ты только обостришь конфронтацию между нами.

– И что ты предлагаешь мне – смириться? Мне даровали такую силу, и я буду мирно сидеть дома и смотреть как умирает мой народ?

– Он не умирает, он выжил. Да, нет сильных солдат, да, магия стала слабее, да, остались женщины и дети, но вы живы, ваш род не умер.

– И что с этого? Дети вырастут слугами, рабами, что останется от когда-то сильного народа? Ничего, только сказки и легенды.

Дерик отпустил Дараю: – Что же ты такая глупая, я сейчас тебе предлагаю другой вариант, а ты все о мести. Да, вас сделали слугами, да, вы теперь не хозяева, но чтобы выжили эти дети не обязательно убивать нас. Можно же придумать что-то другое.

– Например, родить тебе наследника? Так я не могу этого сделать, – девушка смеялась, хриплым, уставшим голосом, – Ты хочешь взять в жены не ту женщину.

– Я смогу все вернуть, я верну тебе твою жизнь,– он опять ухватился за ее плечи, смотрел в ее глаза, вглядываясь и надеясь найти там отклик на свои слова, но там не было ничего, она не видела ничего, она смотрела куда-то вдаль, сквозь него.

– Я не хочу этого, я не помню, что со мной делали, но я хочу помнить, что теперь я уже не женщина, я что-то другое. Я хочу видеть себя такой, чтобы помнить про боль, чтобы никогда не забывать.

Дракон прижал ее к себе и прошептал: – Я не отпущу тебя, даже не надейся. А если хочешь кого-то убить, то убей сначала меня. Это ведь я Палач в твоих глазах, я убийца и я всегда рядом.

Дараю крепко прижимали его руки, она чувствовала его тело, такое мощное, сильное, его руки гладили ее по голове и спине, давая защиту и надежду.

– Давай мы забудем о противостоянии хотя бы на один день, можно мы просто поговорим, – его голос у нее у виска был тихим и нежным.

– О чем?

– О том, как организовать опять артели, как восстановить торговлю и разрушенные дома, – он говорил быстро, боясь, что она опять закроется от него, опять станет смотреть отстраненно, будто его и рядом нет, – Мы найдем и накажем тех кто относится к ведьмам плохо, мы выпустим законы ограждающие от насилия.

– Ты думаешь все это сделали со мной твои люди? – ее смех ввел его в ступор.

– А кто?

Дарая смеялась: – Сила порождает силу, злость порождает злость, гнев порождает гнев, а вот милосердие в ту минуту уже умирает.

Глава 8

В жизни ничего наверстать невозможно

– эту истину каждый

должен усвоить как можно раньше.

(Карл Раймунд Поппер)

Я смотрю в глаза той, которая чуть не умерла во дворце, той которую чуть не убил своими лапами, той, которую хочу до безумия, и да той, которую люблю, даже если она меня ненавидит. Сейчас она именно та, кто прошел тот ужас, который отпечатался на ее теле, и моя забота снять все следы с него, с ее души. Но как, если эта дикая кошка меня не подпускает к себе и готова драться за свою свободу. Из всех наставлений отца сейчас помню только одно: «Если женщину любишь, найдешь пути к ее сердцу». Как? Если она как кролик с иголками, снаружи мягкая и податливая, но каждый день ждешь ее иголок, которые ранят как стрелы, таранят как мечи.

– Давай вернемся домой, к тебе домой. Я хочу посмотреть на твой дом, – его слова, остановили ее от необдуманных слов. Она открыла свои бездонные черные глаза, в которых и так нет света, а теперь там вдруг поселилась тоска, – Не надо, если тебе так тяжело – плачь, – его руки прижимают ее, гладят ее по спине, гладят волосы, а ее трясет, – Если не хочешь, можем вернуться к нам домой, я не настаиваю.

– Если можно я бы хотела вернуться домой, – тихий голос, который уносит его в бездну отчаяния, и его поцелуй в ее висок, который пытается успокоить, и его руки, прижимающие ее голову к своей груди.

– Хорошо, – он согласен на все, сейчас только не такой взгляд, который кажется разрывает душу.

***