Охота на Велеса

Черт. Я вчера на эмоциях был и не осознал того, что произошло в полной мере. А случилось покушение на жизнь моей подруги. Тоже мне, осел. Спать улегся, продрых несколько часов. Решил, что Алинка должна сама вернуться. Ага.

— Ты чего сопишь? — спросил отец.

— Не до конца проснулся еще. Пойду умоюсь.

Я вошел в ванную комнату и открыл кран. Сердце было не на месте от того, что пришло в голову в отношении сложившихся обстоятельств. Подумать только, если бы Алина не смылась вовремя из номера, то сейчас я бы обнаружил ее труп, распластанный на постели.

А может, ее украли? Или… Труп спрятали?

Даже вообразить такое страшно.

Она жива. Жива.

Теперь я понимал Алину, как никто другой. Ее уверенность что родители не пострадали, придавала и мне сил, когда подлые мысли подбросили картинку мертвой Алины.

С Алиной ничего не случилось. Пока не увижу ее труп, считаю ее живой.

Я набрал в пригоршню воды и умылся. Стало легче физически, но не душевно. Линка в опасности, и у нее на хвосте висит убийца.

Открыв тюбик с зубной пастой, выдавил немного содержимого на зубную щетку и стал чистить зубы, глядя в свое отражение. Но я не видел себя, полностью погрузился в размышления.

Интересно девки пляшут… Ничего себе переговоры о покупке важных документов. То покупаем, то истребляем.

Не-е-ет… Что-то не так. Нелогично получалось. А что делать? Начать с самого начала.

Что мы знаем? В Московской квартире скончались мужчина и женщина. Сделали они это ненамеренно, а под принуждением третьего лица. Короче: пришел некий чувак* и убил двух людей по определенному адресу. Я бы даже сказал: зверски прикончил. Про следы взлома в репортаже с места происшествия ничего не говорилось. Может, в газетах написали? Надо будет прочитать.

Я прополоскал рот, еще раз умылся и вытерся полотенцем. Воду выключать не стал, чтобы отец не начал звать меня раньше, чем я обмозгую произошедшее накануне и сейчас.

Идем дальше, собираем все в общую картину…

И?

За несколько часов до покушения отец Линки отправляет две эсэмэски, но на разные телефоны: моему отцу и своей дочери. Не проще ли было послать все на один номер? Или вообще все одной эсэмэской отправить?

Не-е-ет, в этом был какой-то тайный умысел. Какой? Разгадать бы…

Что дальше?

Алина теряет сознание, приходит в себя, и на тебе — по телевизору идет репортаж с места кровавой бойни по московскому адресу подруги. Было бы нелепо, если бы не было так ужасно. К тому же за несколько дней до момента убийства в квартире дядя Боря отправил посылку с весьма примечательным набором предметов внутри. Еще и видеозапись разбил на части. Мы прослушали только первую, осталось найти остальные.

Вывод: господа Смородиновы готовились к нападению.

Черт. Версия Алины, что ее родители живы, становится все правдоподобнее и правдоподобнее. Может, она что-то большее знает, но молчит?

Оставим это пока. Вернемся к событиям.

Итак, мы топаем на заимку, а не прямиком в санаторий. Почему? Меня еще тогда это резануло, но я не придал значения. Сейчас казалось подозрительным такое обстоятельство. Нет, в самом деле, мы бы дошли в сумерках по адресу, но в итоге сделали крюк. И ведь послал нас туда сам дядя Боря. Что он хотел этим дать понять? Мы потеряли несколько часов, Алина ранила человека, мы бежали, потом обрели автомобиль и снова бежали.

На кой хрен?

То-то и оно, что напрашивается единственный пока ответ: время. Его тянули как могли. Егорыч же тоже сказал, чтобы мы передвигались только по ночам, зная, что поедем только в сумерках и то пару часов, не дольше. Кто его знает, какой идиот навстречу попадется.

Вот я говорю: все дело во времени. Его растягивали как могли.

Для чего?

Ответа нет.

Тогда что тот парень, как его Алина назвала, "джинсовый"? Он тут при чем? А мужик, что приходил к отцу? Егорыч его узнал из описания подруги.

Что же… Самое время спросить.

Я закрыл кран и вышел из ванной. Отец стоял у окна и рассматривал окрестности. При моем появлении он обернулся и заулыбался:

— Ну что, поехали домой?

— Моя миссия закончена, папа?

Отец поджал губы и опустил взор. Я уселся на кровать, но не отводил от него взгляда, ждал, когда он будет готов отвечать на мои вопросы. Воцарившаяся пауза давила и раздражала, но никто из нас не был готов нарушить ее.

Наконец отец поднял голову и глубоко вздохнул:

— Пошли. И не спорь. В твоих же интересах.

— Ты знаешь, какие у меня интересы? Поделишься?

— Да. Пошли. Захвати рюкзак и разбери телефон.

Он первым покинул номер, и я слышал его шаги по коридору. Слова "разбери телефон" заставили напрячься. Быстро набросил куртку и, ухватив ношу за ремень, направился следом за батей, по дороге занимаясь мобильником.

Обнаружил я родителя у стойки администратора. Он облокотился о столешницу и смотрел в проход и на лестницу.

— Рассчитайся, — кинул он, когда я оказался рядом. — Деньги есть?

— Я заплатил. Нужно кое-что еще сделать.