Охота на Волка

Военный каменщик высок и тонок, его тело проектировали в угоду рослости и цеховой работе. Оно выглядит слишком слабым и хрупким для терранской гравитации. Нагасене не раз и не два доводилось бывать в обществе генетически сконструированных, но в фигуре Сингха есть что-то, что выбивает его из колеи сильнее, чем любой примарх, легионер или химерический адепт Механикум. Сингх бросает на него взгляд, поглаживая вощёную бумагу с чертежами, которые спрашивал Нагасена. В его голосе мешаются раздражение и восхищение.

(Сингх): Он находчив, но он — всего-навсего один воин!

(Нагасена): Один воин, который уже улизнул от кустодиев Императора и Чёрных Стражей. Поверьте, вы не знаете этого человека!

(Сингх): И вы тоже!

(Нагасена): Охотиться на человека — значит его знать.

Разумеется, его присутствие в этом месте делает самоочевидной истинность его слов. Взрыв на крыше на долю секунды ослепляет экраны. Сингх подаётся вперёд. Военный каменщик хмурится, в смятении водя вокруг пиктерами на крыше. Севериана нигде не видно.

(Сингх): Где он?!

Нагасене нечего ему ответить. Севериан исчез, и он ничего не может сделать, запертый в Зале Экстремис. Он осознаёт, что совершил ошибку, положившись на заверения военного каменщика об отсутствии в его укреплениях "слепых" зон.

(Нагасена): Откройте дверь! Немедленно!

Руки Сингха нетерпеливо жестикулируют, перелопачивая бесчисленные голограммы посредством тактильно-чувствительной аугметики.

(Сингх): Не будьте ослом!

(Нагасена): Откройте! Мне нужно быть там, снаружи!

Сингх набивает код на плавающей клавишной панели, сотканной из света.

(Сингх): Ну что же. Но эта дверь больше не откроется! Ни для вас, ни для кого-либо ещё!

(Нагасена): Я понимаю.

Бронированная противовзрывная дверь метровой толщины медленно отворяется, и Нагасена проскальзывает сквозь проём, как только тот становится достаточно широким. Коридор пуст, как и комната за ним — зал с высоким потолком, утопающий в роскоши инопланетных мехов, изысканной мебели из исчезнувших пород деревьев и архитектурных планов в золочёных рамах, которые, как утверждалось, были подарком самого Пертурабо.

Из-за спины доносится звук чего-то тяжёлого и металлического, и в первый момент Нагасена решает, что это закрываются дверные замки Зала Экстремис. Затем он слышит крик и осознаёт свою ошибку. Он оборачивается как раз вовремя, чтобы увидеть, как из двери выпадает один из автоматонов Сингха. Остатки его разнесённой в пыль головы искрят печатными платами и сочатся мозговым веществом. Охотник моментально понимает, что произошло: Севериан проник в башню военного каменщика и вломился в Зал Эктремис через самую незащищённую точку — крышу. Изнутри доносится голос Сингха, пискляво молящий о милосердии, и Нагасена спрашивает себя, осталась ли в Севериане хотя бы капля. Коридор освещается стробоскопическими вспышками выстрелов, и до Нагасены доносятся рыки боли и звуки яростной потасовки.

Сингх испускает вопль, внутри что-то взрывается. Бронированная дверь всё ещё пытается затвориться, но тело автоматона пока что удерживает её открытой. Сквозь зазор пролетают два предмета размером с кулак, направленные под идеальным углом, чтобы отскочить от стены и приземлиться по обе стороны от Нагасены. Он бросается прочь, утаскивая за собой тяжёлый стол из розового дерева. Осколочные гранаты взрываются. Волны пламени и осколков, усиленные замкнутым пространством комнаты, разносят стол в щепки. Нагасену ожигает резкой болью, вниз по его бедру бежит кровь. Он пытается встать, но нога отказывает, и он падает, вскрикивая от боли. Сквозь дым от взрыва ему виден огромный силуэт, направляющийся к нему. Нагасена крепко вжимает в плечо свою лазерную винтовку и быстро делает три выстрела подряд. Ему кажется, что все они пришлись в цель, но прежде чем он успевает в этом удостовериться, его сметает с ног страшным ударом.

Полёт Нагасены кончается сокрушительным приземлением на изваяние золотого льва. Он сваливается с его спины на мягкие меха. У него сломаны рёбра, его нога ни на что не годится. Его винтовка лежит рядом с ним, каким-то чудом не получив повреждений. Как только он протягивает к ней руку, одетая в ботинок нога впечатывается в пол, ломая оружие напополам. Нагасана перекатывается на спину и тянется за мечом, но успевает извлечь его лишь наполовину, когда кулак, слишком большой, чтобы принадлежать смертному человеку, берёт его руку и выворачивает её. В вопле Нагасены звучат страдание и потеря, поскольку вместе с его запястьем ломается и Сёдзики. Крутящиеся осколки разлетаются по полу, и сквозь плавающую в глазах кровавую пелену Нагасена видит лицо Севериана. Оно жестокое и угловатое, с резко очерченными чертами, тогда как у многих из его генетических братьев они чудным образом сглажены.

(Севериан): Ты оставил меня в живых на скале. Сейчас я возвращаю любезность.