Охота на Волка

Нагасена видит, что Севериан держит под мышкой бессознательное тело Вадока Сингха. С такой лёгкостью обычный человек мог бы нести скатанную в рулон пачку бумаг.

(Нагасена): Тебе не... уйти... из башни.

(Севериан): Следи за мной!

Легионер роняет Сингха на пол и толчком распахивает широкие двери, ведущие к посадочным платформам. Автоматоны спускаются с крыши на сияющих полётных ранцах, но не нападают: их биообеспечение, ответственное за целеуказание, содержит специфический свод правил для боевого контакта, и параметры, заданные Сингхом для его собственной безопасности, связывают им руки. Нагасена теряет Севериана из виду. Он стискивает зубы, сражаясь с болью, и волочит себя по полу при помощи здоровой руки.

При каждом движении из его раненой ноги выплёскивается кровь. Ему следовало бы лежать неподвижно, перевязав свои раны, но Нагасена пока что не провалил ни одной охоты, и он не намерен потерпеть неудачу на этой. Его лицо залито потом, с него сбежала краска, но он не останавливается. Он оставляет за собой полосу размазанного багрянца.

Нагасена протаскивает себя сквозь двери во внутренний двор. Его пространство залито ярким светом; неподвижно стоят чёрные автоматоны. Ночецветные растения гнутся и плещутся в ревущем нисходящем потоке. Нарастающий рёв двигателей исходит от двух-роторного конвертоплана, который стоит на приподнятой платформе, выступающей из внешних стен. Севериан сидит за управлением, рядом с ним брошен обмякший Вадок Сингх. Нагасена заслоняет глаза от ураганных завихрений воздушного потока, взбивающего в воздух клубы пыли. Он вытаскивает свой пистолет. Алгоритмы, определяющие поведение в непосредственной близости от хозяина, могут не давать автоматонам вступить в бой, но у Нагасены нет подобных ограничений.

Роторные гондолы наклоняются вниз, и  конвертоплан поднимается в ночь. Удерживать пистолет — почти что непомерная задача для Нагасены. Пот капает в его глаза, его конечности трясутся от усилий, которые он прикладывает, чтобы держать оружие прямо. У него будет одна попытка; две, если ему повезёт.

Его первый выстрел ударяет в двигатель, его яркий луч расплавляет детали и разносит гидравлические линии. Второй уходит мимо, но хватило и одного. Двигатель выкашливает дым, и внутри что-то взрывается с устрашающим буханьем, вырывая роторную гондолу из бока конвертоплана.

Гондола падает на ворота строения, уничтожая их скульптурную конструкцию под визг корёжащегося металла и треск раскалывающегося камня. Обломки роторной лопасти стегают по двору, обезглавливая одних автоматонов и скашивая других, словно дезертиров перед расстрельной командой. Нагасена прячет голову в руках. Гондола взрывается, и крутящийся конвертоплан обрушивается на землю невдалеке от него. Летательный аппарат сминается от удара, его хребет сломан, а оставшийся двигатель плюётся чёрным дымом и ревёт скрежещущими роторами. Нагасена подползает к подбитому конвертоплану и использует его покорёженный нос, чтобы затащить себя в стоячее положение. Через разбитые останки фонаря кабины ему виден Вадок Сингх, по-прежнему бессознательный, но более или менее невредимый. Севериан зажат в кресле пилота, его ноги сломаны обрушившейся авионической панелью. Дай ему немного времени, и он сможет освободиться, но Нагасена уже навёл свой пистолет на его голову. Воин Легиона видит оружие, но Нагасена не стреляет.

(Нагасена): Ты был одним из Крестового Воинства, да?

(Севериан, с болью): Был. Я стоял на стенах Терры символом тех воинов, что сражались, чтобы отбить обратно Галактику, которую твои предки упустили из рук! Мои братья и я отказались от пожинания лавров в военных походах, оставшись в почётном карауле на Терре. И что мы получили за нашу жертву? Предательство и тюрьму!

(Нагасена): Как долго ты пробыл на Терре?

(Севериан): Сто семьдесят семь лет.

(Нагасена): Тогда ты вообще не становился Сыном Хоруса.

(Севериан): Мы были наипервейшим из всех Легионов Императора! Никто не мог сравниться с нами по счёту приведённых к согласию миров! Я — Лунный Волк, и моя верность не подлежит сомнению!

(Нагасена): Многое может случиться за два столетия. Сердца могут перемениться...

(Севериан): Сердца смертных! Не Легиона! Так вот, если ты собираешься меня убить, — давай, валяй!

(Нагасена): Прощай, Севериан.

Нагасена нажимает на спуск.

Волкитный пистолет — реликвия, сработанная искусником давно ушедшей эпохи, оружие, ещё ни разу не давшее сбой.  Механизмы его работы остаются тайной для Нагасены, но его смертоносность не подлежит сомнению, равно как и его надёжность. Однако на этот раз пистолет не выстреливает.

Прежде чем Нагасена или Севериан успевают среагировать на осечку, дуговые лампы виллы гаснут, и над головой раздаётся визг реактивных двигателей. Армада летательных аппаратов идёт на снижение на столбах прожекторного света. Нагасена заслоняет рукой глаза, а через шквалистые ветра спускается на леерах пара десятков бойцов в серой броне.