Охота на волков

Александр опять засмеялся. Он вообще был любителем посмеяться. Простодушие соседа не знало границ. Даже гневом супруги он находил должным восхищаться. Простоватый юмор Ольги приводил его в полный восторг. Коллеги по работе считали Александра замечательным специалистом, да и по дому он управлялся неплохо. Ольга мало что умела, тем не менее, политикой семьи ведала всецело она. Леонид знал, что раза три или четыре Ольга уходила от мужа. Уходила в неизвестность. Но всякий раз возвращалась к неуемной радости Александра. Он-то, бедолага, постоянно попадался на крючок, полагая, что теперь-то его бросают навсегда. Возвращение они шумно праздновали, оптом прощая друг дружке все грехи. Иногда даже приглашали Леонида, кого-нибудь из родственников.

С этой парочкой было легко откровенничать, но с ними же было чрезвычайно трудно придерживаться каких-либо правил. Железной рукой Ольга ломала этикет, превращая серьезное в фарс и напротив — обнаруживая драматические моменты в банальнейших житейских ситуациях. Она с удовольствием дискутировала о французском киноавангарде, упивалась Тарковским и Сокуровым, но при этом не стеснялась реветь в три ручья от индийских и мексиканских сериалов. Леонид частенько смущался, не зная как с ней себя вести. Подыгрывать ей было непросто, а пускаться в откровения он не всегда мог себе позволить.

Вот и сейчас, ощутив ее теплые руки на плечах, он растерялся. Слева на них продолжал пялиться сияющий Шурик, ее же лицо было пугающе серьезно. Мраморные черты застыли, однако в глазах поблескивали рыбьи чешуйки. И непонятно было, насмешничает она, или нет. Если да, то ее с полным основанием можно было считать прекрасной актрисой, если нет, то ни умом, ни сердцем Леонид не готов был принять происходящее.

— Ну? — она произнесла это тоном следователя сталинских времен. Высокая, она почти не уступала ему в росте, и Леониду не пришлось нагибаться.

— Черт возьми! — он чуть было не отпихнул ее от себя. Она целовалась, как и говорил Шурка, по-настоящему. Губы ее работали усерднее, чем положено, более того, через секунду в ход пошел язык, и Леонид крепко стиснул зубы, чтобы не допустить непрошенного гостя.

— Что, струсил? — отстранившись от него, Ольга хищно облизнулась. — А водочка твоя хороша!

Серебристые чешуйки в ее глазах засияли еще ярче, но теперь это могло означать уже что угодно: и торжество победительницы, и довольство от проведенного эксперимента. Едва переведя дух, Леонид вернулся за стол. Маленькую дуэль он безнадежно проиграл, но ему было все равно. Пусть считает, что это робость. Хотя… Если вдуматься, наверное, это и была робость.

— Теперь каждому по килечке, и трогаем вторым эшелоном! — ни мало не тушуясь, Ольга продолжала командовать. Мужики не возражали. За вторым эшелоном последовал третий, а за третьим четвертый. Кровь потеплела, все злое, недоброе оттеснилось на задний план.

— …Что поделать, Леньчик, Люди живут мифами, — толковал Александр, подперев отяжелевшую голову. — Вопросы важнее ответов, потому что за ними кипучая энергия таинств. Что есть ответы? Беленое пространство и надписи углем. Скучно, пошло и по-прежнему далеко от истины. Загадка — вот, что подстегивало человека во все века. Кому, спрашивается, нужен сбитый самолет Экзюпери? Но ведь ищут, спускают глубоководные аппараты, локаторами дно прощупывают! Глядишь, когда-нибудь и найдут. И все только для того, чтобы еще раз прикоснуться к его «Маленькому принцу», к «Планете людей»… Призрак, Леньчик, не потрогаешь, но его можно созерцать, им можно любоваться, и люди бегут, высунув языки, — каждый к своему миражу, сознавая при этом абсолютную никчемность подобного марафона, понимая, что ничего их бег не изменит, что сутки останутся сутками, а человечество — все тем же неуправляемым стадом мыслящих о мысли недостойном — попросту говоря, о преступном. Но ведь догадываться об этом страшно! Вот в чем заключается главный ужас! Не та это истина, что молодит сердце. А не догадываться вовсе, значит, оставаться слепым. Как же быть?

— Может быть, это не истина?

— Да, конечно! — пылко вскричал Александр. — Конечно, это не истина! К тому я, собственно, и вел…

— То же мне, ведун! Вечно ты ведешь куда-то не туда, — Ольга, разгуливающая с бокалом в руке, присела к мужу на колени, снисходительно потрепала его по голове. И к этой треплющей ладони Александр немедленно прижался щекой, словно кот, сторожащий малейшую ласку хозяев. Со стороны это выглядело забавным. Слишком уж крупной дамой была Ольга. Сидеть на коленях у малорослых мужчин ей явно не шло.