Охота на волков

— Слышал, что учудил наш Костяй? — она обернулась к Леониду. Отчего-то ему подумалось, что Ольга нарочно уселась к нему спиной. Хоть сзади, хоть спереди выглядела она волнующе. В отличие от европейских стандартов у Ольги наличествовало все, чему полагалось наличествовать у породистых женщин. Возможно, она выглядела несколько тяжеловесной, но назвать ее толстухой не повернулся бы язык у самого капризного эстета. Во всяком случае Леониду невольно захотелось отсесть подальше. Сегодняшняя наэлектризованная игра супруги Александра ему совершенно не нравилась.

— …Муська-то его котятами разродилась на прошлой неделе, — так наш старичок тут же впал в детство. Топить котят наотрез отказался и дарить никому не стал. Вместо этого наделал шариков, покрасил их люминесцентной краской и подвязал каждому котенку. Теперь по вечерам выключает свет и наблюдает, как Муська мечется между ними. Да и сами котята, похоже, рады.

— Сейчас он собирается купить им заводных цыплят. Знаешь, продаются такие в «Детском мире». И наверняка купит, вот увидишь!

— В общем сбрендил наш дедуля.

— Но когда они станут гоняться за этими цыплятами, мы пойдем смотреть. Пойдешь с нами?

Леонид кивнул. Глаза его слипались. Сказывалась принятая порция водки, давала о себе знать сегодняшняя нервотрепка.

— Что, мужички, немножко покурим? — не дожидаясь их согласия, Ольга достала из пачки три сигареты, разом все три раскурила.

— Тебе, — она ткнула сигаретой в губы Шурику, — мне, — вторая сигаретка ловко переместилась в уголок ее рта. — И последняя вам, сударь.

Глядя в ее умные неподвижные глаза, Леонид спокойно сказал.

— Ты ведь знаешь, я не курю.

— Что ж, достанется другому, — Ольга порывисто потянулась к пепельнице и смяла сигарету. — Поговорим о чем-нибудь веселом? — рука ее сгребла в кулак вихры Александра. — Начинай, муженек.

Глава 3

Он лежал в душе под теплыми струями и зябко вздрагивал. Одежду с него, кажется, стащил сопровождающий. Не из желания помочь, — только для того чтобы точно исполнить приказ. «В душ, а после на ринг…»

Валентин закрыл глаза и увидел руки Виктории, скользящие по его груди. Теплые, ласковые движения, ничего не выпрашивающие, только любящие и отдающие. Морская волна, омывающая грудь. Апатия, мохнатый зверек с темпераментом ленивца и небесной пустотой вместо глаз, жевала его сердце, как жуют подростки мятный каучук. Любимые руки скользили где-то поверх зверька, и грызун косился на них, с ухмылкой сознавая свое превосходство. Валентин ничем не мог помочь этим рукам. Желания умерли, остатки воли, подточенные зубами хищника, напоминали по-весеннему черный, вконец истаявший снег.

Хотел ли он жить? Вероятно, да. Но всякий живущий обязан бороться — с болезнями, продавцами, соседями, государством. Валентин устал от борьбы. Более того — изнемог. Он опускал руки, желая чуда незаслуженного, исцеления без каких бы то ни было потуг. Раз в жизни любой человек заслуживает чуда. Обычно так оно и случается, и не вина провидения, что чаще всего неожиданного подарка не замечают. По недомыслию, по лени, по невнимательности…

Он задрожал. Может быть, от холода, а может, от того, что услышал ее голос. Звучал тот давний запавший в душу рассказ о гороскопе, о звездных взрыкивающих животных, окруживших планету со всех сторон… Значит, он бредит. От боли, от температуры, что заставляла кипеть мозг. Над ним хорошо поработали. Сержант с майором, дружки Шкирята — все они внесли сегодня посильный вклад в дело истребления его организма. Было от чего впасть в печаль. А главное — он не забывал о ринге. Бой по категории «А» означал для верную смерть. Выдумка майора удалась на славу. Валентин сник. Глупо самого себя подготавливать к крематорной печи, да он и не собирался. Последний акт борьбы заключался лишь в том, чтобы на чуток осложнить работу будущего палача. Но Валентин не хотел делать и этого. Путь до эшафота проделают не его ноги, а чужие. Пусть цепляют крючьями и тащат. Хоть в печь, хоть к свежевырытой яме. А он — не баран и никогда им не станет!

Валентин облизнул разбитые губы. Ему не было жаль себя. Совершенно. Наверное, оттого, что себя он давным-давно растерял в камерах, на этапах, в следственных кабинетах и госпитальных палатах. Мокрую тряпку можно высушить, растирая по сухим доскам, — аналогичным образом можно размыть и человека. Хотите арены? Пожалуйста! Но сначала вам придется взвалить свою жертву на плечи и донести до колизея. Бой будет скучным и быстрым. Скучным для вас, быстрым для жертвы. Разобиженный противник с руками, сунутыми в карманы галифе, станет бить Валентина каблуками и мысленно зевать. Пара-тройка зрителей разочарованно ругнутся, но на этом все и кончится.