Охота на волков

Раздался выстрел, но я не увидел вспышки и не почувствовал боли. Зато на лице моего убийцы, ставшем внезапно отрешенным, застыл немой вопрос, ответа на который он никогда уже не услышит. Его ноги подкосились, но инстинктивно пытаясь удержаться, он упал на колени. И смерть приняла его в свои объятия, так и не дав ему никакого ответа. Быстрыми шагами ко мне подошел Слава:

— А ты — счастливчик! Задержись я на секунду… Ладно, об этом потом… Тебя здесь не было. Я сам закрою вопросы.

Спустя несколько минут я уже находился в салоне своего автомобиля и смог перевести дух. Выкурив несколько сигарет, я попытался логически опередить развитие событий. Больше всего мне хотелось поскорее встретиться с Настей, услышать ее голос, прижать к своей груди и больше никуда не отпускать. Конечно, я полностью доверял Сергею, да и рядом с ним были настоящие профессионалы. Иначе, как можно было объяснить столь быстрый успех? И все же мне нестерпимо хотелось увидеть Настю.

Я быстро набрал номер, и вскоре из моей трубки донесся спокойный голос Сергея:

— Я слушаю.

— Это Андрей, — сдерживая волнение, сказал я.

— Да я уже догадался. Похоже, и у тебя все в порядке. Послушай, мне тут одному не отбиться. Здесь известная тебе особа опять трубку у меня отбирает. Прямо тигрица какая-то!

— Андрей! — разлился в салоне моей машины счастливый Настин голос. — Ты слышишь меня? Где ты? Я схожу с ума! Не молчи!

С трудом протолкнув ком, застрявший у меня в горле, я едва смог произнести:

— Все в порядке, Лисичка! Я еду.

Трижды проигнорировав красный свет на перекрестках и не создав аварийных ситуаций, я мчался к Славиному офису, и, хотя я еще не знал, где находятся Настя, руки уверенно вели машину именно туда.

Как-то один мой знакомый уговорил меня пойти на ипподромные скачки. Я поставил тогда на красивую гнедую с коротко подстриженной гривой. Это было впечатляющее зрелище. Я не сводил с нее глаз, и она, словно чувствуя мой взгляд, хищно раздувая ноздри, дрожала на старте перед бешеной гонкой, повинуясь магической силе азарта.

И мне увиделась Настя, мечущаяся по уютному дворику перед офисом… Одна моя нога еще оставалась внутри машины, а на шее уже сомкнулись нежные руки. Настя старательно прятала лицо на моей груди, но я уже заметил припухшие, покрасневшие от слез веки. Ответная волна нежности прокатилась по телу, и мои руки сказали ей об этом. Хотелось стоять и молчать и чувствовать себя одним целым.

— Задушишь, — наконец выдохнул я, но отрывать ее от себя не решался.

Осторожно приподняв Настин подбородок, я бережно поцеловал ее глаза и, ощутив на них соленый привкус, тихо спросил:

— Он тебя обижал?

— Это сейчас не имеет никакого значения, ведь ты — рядом, а слезы — от счастья.

— Больше он никого не обидит, — и мы еще теснее прижались друг к другу.

В маленьком дворике, затерянном на одной из сопок в центре города, еще долго стояли два человека, сжимая друг друга в объятиях, а над ними покачивался на ветру тусклый фонарь, напоминая маленькую звездочку, повисшую над морем. Она, словно очарованная морским пейзажем, была готова в любой миг сорваться с этой безумной высоты и броситься морю навстречу. Так и мы порой, не удержавшись, бросаемся в манящую бездну, а потом понимаем, что жить без нее уже не можем. Вот и сейчас, одновременно испытывая одни и те же чувства, мы не нуждались в словах, без них понимая друг друга. Но слова появились, и они принадлежали Сергею:

— Если бы я был скульптором, то я бы вас изваял, и тогда стояли бы вы вот так вечно, на радость людям.

Он говорил мягко, понимая значимость происходящего, а я слушал голос верного друга. Лиса, умница, отстранилась от меня, давая возможность шагнуть нам навстречу друг другу. Сначала я думал, что задушу его в своих благодарных объятиях, но оказалось, вполне хватило крепкого рукопожатия и просто понимающего взгляда.

— Давай рассказывай; не сомневаюсь, тебе пришлось попотеть?

— Как тебе сказать? Попотеть тоже иногда не вредно, важен результат, а он пока в нашу пользу.

— Сергей, я многому у тебя научился, ты укрепил мою веру в людей, и я думаю, что заслужил право задать тебе один вопрос, хотя мне самому он не нравится.

Он немного удивился, метнув к переносице брови:

— Давай спрашивай.

— Ты не жалеешь, что ввязался в эту историю?

— Я свое отжалел. Подружка-смерть не раз заглядывала мне в глаза, и как ты понимаешь, кое в чем я уже разобрался. Хотя жалеть приходилось. Однажды на Кавказе у меня кончились патроны. Если бы ты знал, как я тогда жалел… А еще помню молодого — недели не прослужил — салагу: выпендривался перед девчонкой и сболтнул лишнего. Ребята пошли на задание, а напоролись на засаду. Никто не вернулся. Как тут не пожалеешь? А вот сейчас, Андрей, мне жалеть не о чем. Ну, хватит об этом. Еще вопросы будут?

— Нет, — сказал я вслух, а про себя подумал, что не ошибся в этом человеке.

— Мальчики, я замерзла. Вы еще долго будете меня морозить здесь? — Настя пыталась согреть свои плечи ладонями.