Охота на Зверя

Со времени того разговора прошло десять месяцев. Многое поменялось за это время по ту сторону Периметра. В Штатах выбрали нового президента, в России затеяли монополизацию алкогольной промышленности и на всех каналах только и показывали холеные ряхи российских чиновников, бормочущих очередной бред. Даже никому не известная Боливия установила рекорд по сбору зерновых, превысив прошлогодний показатель аж на два процента. И все охали, ахали, восхищались полученным боливийцами зерном. Хаяли российскую власть, которая решила взять под крылышко двуглавого орла всю алкогольную отрасль. Обсуждали нового американского лидера, который, дескать, во время учебы в колледже курил травку.

Всё это лилось с экранов телевизоров, забивая мозги миллиардов человек. И это называлось жизнью.

А в Зоне ничего не изменилось. Разве что на эти десять месяцев журналисты и политиканы забыли о Чернобыле. Через двое суток после разговора с Сидоровичем, Везун с отрядом окружил в здании старой фермы пятерых мародеров, которые не пожелали сложить оружие и были уничтожены. Нашли Охотники и тела пропавших людей Сидоровича, и искалеченный труп Баклана, коего смерть настигла в полуразрушенном домике к югу от Кордона. Всё шло своим чередом. Страшная тягучая субстанция под названием жизнь. Не та чернуха из телевизора, но ещё более пугающая и отвратительная цепь событий. Спустя сорок семь дней после удачного уничтожения банды, налетел на мину армейский грузовик в районе Кордона и выдвинувшиеся туда Охотники едва успели спасти от слепых псов зажатых в искореженном УРАЛе солдат.

Потом, ещё через месяц, повесился Укол - один из людей Волка. Задорный парнишка, всегда первым лезущий в драку и из любого конфликта выходящий невредимым. Все долго недоумевали, зачем удачливому сталкеру сводить счеты с жизнью, а потом Шустрый рассказал, что брат Укола погиб на семнадцатом блокпосту при попытке выбраться за периметр. Видимо, психика паренька, узнавшего о смерти брата, не выдержала и тот решил избрать наиболее лёгкий путь...

- Что ж, не мне его судить за это. - Сказал тогда Волк, старший брат Шустрого. - Если бы Шустрого убили... не знаю, что бы я сделал...

После этого случая в лагере на Кордоне больше не пели весёлых песен. Всё повидавшие бродяги притихли. Вместе с осенней хмарью в лагерь вползал страх. Прятался в подвалах домов, забирался на чердаки с пронизывающим ветром. Это был не страх смерти, а некое ощущение безысходности, аморфный, непонятный и оттого ещё более жуткий... страх.

Волк больше не отправлял Шустрого в дальние рейды и вообще старался не упускать брата из виду... А прежде невозмутимый Везун начал всё лучше понимать тех, кто приходил из центра Зоны. Ведь если здесь, на Кордоне, преисподняя уже обжигает своим горячим, зловонным дыханием, то что же там, севернее.

На многое за недели этой холодной осени Везун взглянул иначе. Порой, сидя на чердаке одного из домов во время ливня, он глядел вдаль и думал о доме, о тех, кого он оставил по другую сторону периметра и страх закрадывался в душу.

- Ты сломался. Не выдержал. Ты трус, Везун. - Твердил внутренний голос.

Перед глазами всё ещё стояла страшная картина - осевший бревенчатый сруб, пропитавшиеся влагой трухлявые брёвна вросли в жирную, вязкую почву. Мох покрыл всё пространство вокруг строения. В этом доме труп человека в серой штормовке. Лица уже нет - вместо него через гнойные струпья белеют кости черепа. Рот открыт, в него набилась листва. В пустых глазницах копошатся черви... На руках и ногах кожа всё ещё осталась, но здесь постарались мародеры - пальцы правой руки переломаны, вывихнуты. Мизинец болтается на лоскуте белёсой кожи. Это кто-то ножом отгибал пальцы покойника, пытаясь вытащить рукоять пистолета из окоченевших рук... Раздувшееся, зловонное тело, напоминающее огромную тряпичную куклу из детского кукольного театра.

Это Баклан. Хороший мужик, настоящий друг, не раз прикрывавший молодых сталкеров. Вон там, на почти лишенной волос голове, на остатке пузырящейся и гниющей кожи, виден шрам. Это Баклан кинулся на кабана, который пытался растерзать Шустрого. Сколько времени прошло с тех пор? Год? Полтора?

И вот этот человек - настоящий, не "гнилой", не мерзкий в душе, лежит в полуразвалившейся избе. В груди его небольшое отверстие. А под правой лопаткой, должно быть, имеется огромное выходное от пули из какого-то импортного автомата. Прости, друг, что не сберёг тебя...

Так пролетели эти десять месяцев. Триста с лишним кошмарных дней.

Везун боялся признаться себе, но за это время он стал совершенно другим человеком. Из принципиального охотника превратился в алкаша, готового на любое задание, выданное Сидоровичем. А разве мог он перечить жестокому торговцу, если таков приказ Инквизитора? Инквизитор главный, он знает, что делает. А может и прав Сидорович, что все в Зоне - дерьмо и не надо прикидываться героем...

- Я вот что подумал... - Торговец Степан Сидорович скрестил руки на груди. - Можно ведь устроить засаду.

- Неа. - Везун отрицательно мотнул головой, и взял со стола очередной бутерброд.